Неточные совпадения
Он чувствовал, что солнце
приближалось к нему.
Левин стал на ноги, снял пальто и, разбежавшись по шершавому у домика льду, выбежал на гладкий лед и покатился без усилия, как будто одною своею волей убыстряя, укорачивая и направляя бег. Он
приблизился к ней с робостью, но опять ее улыбка успокоила его.
— Николай Дмитрич, Николай Дмитрич, — прошептала опять Марья Николаевна,
приближаясь к нему.
Ее взгляд, прикосновение руки прожгли его. Он поцеловал свою ладонь в том месте, где она тронула его, и поехал домой, счастливый сознанием того, что в нынешний вечер он
приблизился к достижению своей цели более, чем в два последние месяца.
Но только что он хотел ступить шаг, чтобы
приблизиться к ней, она уже почувствовала его приближение, оттолкнула лейку и повернула
к нему свое разгоряченное лицо.
— Я несчастлива? — сказала она,
приближаясь к нему и с восторженною улыбкой любви глядя на него, — я — как голодный человек, которому дали есть. Может быть, ему холодно, и платье у него разорвано, и стыдно ему, но он не несчастлив. Я несчастлива? Нет, вот мое счастье…
В то самое мгновение, как Вронский подумал о том, что надо теперь обходить Махотина, сама Фру-Фру, поняв уже то, что он подумал, безо всякого поощрения, значительно наддала и стала
приближаться к Махотину с самой выгодной стороны, со стороны веревки.
Бабы с песнью
приближались к Левину, и ему казалось, что туча с громом веселья надвигалась на него.
— Да, это правда, — улыбаясь отвечала Варенька, и невольно направление их прогулки изменилось. Они стали
приближаться к детям. Вареньке было и больно и стыдно, но вместе с тем она испытывала и чувство облегчения.
Но Левин ошибся, приняв того, кто сидел в коляске, за старого князя. Когда он
приблизился к коляске, он увидал рядом со Степаном Аркадьичем не князя, а красивого полного молодого человека в шотландском колпачке, с длинными концами лент назади. Это был Васенька Весловский, троюродный брат Щербацких — петербургско-московский блестящий молодой человек, «отличнейший малый и страстный охотник», как его представил Степан Аркадьич.
Кроме того, он испытывал то чувство сосредоточенного волнения, которое испытывает всякий охотник,
приближаясь к месту действия.
Не дупель, а бекас вырвался из-под собаки. Левин повел ружьем, но в то самое время как он целился, тот самый звук шлепанья по воде усилился,
приблизился, и
к нему присоединился голос Весловского, что-то странно громко кричавшего. Левин видел, что он берет ружьем сзади бекаса, но всё-таки выстрелил.
— Что такое? что? кого? — Доверенность? кому? что? — Опровергают? — Не доверенность. — Флерова не допускают. — Что же, что под судом? — Этак никого не допустят. Это подло. — Закон! — слышал Левин с разных сторон и вместе со всеми, торопившимися куда-то и боявшимися что-то пропустить, направился в большую залу и, теснимый дворянами,
приблизился к губернскому столу, у которого что-то горячо спорили губернский предводитель, Свияжский и другие коноводы.
Вслед за этими целая толпа помещиков, окружавшая толстого генерала, поспешно
приблизилась к Левину. Помещики, очевидно, искали места переговорить так, чтоб их не слышали.
Взгляд ее, и так светлый, еще более светлел, по мере того как он
приближался к ней.
Неточные совпадения
Кладбищем вдруг повеяло, // Ну, значит,
приближаемся //
К усадьбе…
Ходя по улицам с опущенными глазами, благоговейно
приближаясь к папертям, они как бы говорили смердам:"Смотрите! и мы не гнушаемся общения с вами!", но, в сущности, мысль их блуждала далече.
И вот в одно прекрасное утро по дороге показалось облако пыли, которое, постепенно
приближаясь и
приближаясь, подошло наконец
к самому Глупову.
Едва успев продрать глаза, Угрюм-Бурчеев тотчас же поспешил полюбоваться на произведение своего гения, но,
приблизившись к реке, встал как вкопанный. Произошел новый бред. Луга обнажились; остатки монументальной плотины в беспорядке уплывали вниз по течению, а река журчала и двигалась в своих берегах, точь-в-точь как за день тому назад.
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня на камне. Но по мере того как работа опустошения
приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший
к реке дом; в последний раз звякнул удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.