Сам больной, вымытый и причесанный, лежал на чистых простынях, на высоко поднятых подушках, в чистой рубашке с белым воротником около неестественно тонкой шеи и с
новым выражением надежды, не спуская глаз, смотрел на Кити.
Неточные совпадения
Но вдруг она остановилась.
Выражение ее лица мгновенно изменилось. Ужас и волнение вдруг заменились
выражением тихого, серьезного и блаженного внимания. Он не мог понять значения этой перемены. Она слышала в себе движение
новой жизни.
Первая эта их ссора произошла оттого, что Левин поехал на
новый хутор и пробыл полчаса долее, потому что хотел проехать ближнею дорогой и заблудился. Он ехал домой, только думая о ней, о ее любви, о своем счастьи, и чем ближе подъезжал, тем больше разгоралась в нем нежность к ней. Он вбежал в комнату с тем же чувством и еще сильнейшим, чем то, с каким он приехал к Щербацким делать предложение. И вдруг его встретило мрачное, никогда не виданное им в ней
выражение. Он хотел поцеловать ее, она оттолкнула его.
Чернобровая, черноволосая, румяная девочка, с крепеньким, обтянутым куриною кожей, красным тельцем, несмотря на суровое
выражение, с которым она посмотрела на
новое лицо, очень понравилась Дарье Александровне; она даже позавидовала ее здоровому виду.
— Хорошо, я поговорю. Но как же она сама не думает? — сказала Дарья Александровна, вдруг почему-то при этом вспоминая странную
новую привычку Анны щуриться. И ей вспомнилось, что Анна щурилась, именно когда дело касалось задушевных сторон жизни. «Точно она на свою жизнь щурится, чтобы не всё видеть», подумала Долли. — Непременно, я для себя и для нее буду говорить с ней, — отвечала Дарья Александровна на его
выражение благодарности.
Беспрестанно начиналось, как будто собиралось музыкальное
выражение чувства, но тотчас же оно распадалось на обрывки
новых начал музыкальных
выражений, а иногда просто на ничем, кроме прихоти композитора, не связанные, но чрезвычайно сложные звуки.
С таким
выражением на лице она была еще красивее, чем прежде; но это
выражение было
новое; оно было вне того сияющего счастьем и раздающего счастье круга
выражений, которые были уловлены художником на портрете.
Райский бросился вслед за ней и из-за угла видел, как она медленно возвращалась по полю к дому. Она останавливалась и озиралась назад, как будто прощалась с крестьянскими избами. Райский подошел к ней, но заговорить не смел. Его поразило
новое выражение ее лица. Место покорного ужаса заступило, по-видимому, безотрадное сознание. Она не замечала его и как будто смотрела в глаза своей «беде».
И теперь она ему нравилась, очень нравилась, но чего-то уже недоставало в ней, или что-то было лишнее, — он и сам не мог бы сказать, что именно, но что-то уже мешало ему чувствовать, как прежде. Ему не нравилась ее бледность,
новое выражение, слабая улыбка, голос, а немного погодя уже не нравилось платье, кресло, в котором она сидела, не нравилось что-то в прошлом, когда он едва не женился на ней. Он вспомнил о своей любви, о мечтах и надеждах, которые волновали его четыре года назад, — и ему стало неловко.
— И тогда не верила! Никогда не верила! Ненавидела тебя и вдруг себя уверила, вот на тот миг… Когда показывала… уверила и верила… а когда кончила показывать, тотчас опять перестала верить. Знай это все. Я забыла, что я себя казнить пришла! — с каким-то вдруг совсем
новым выражением проговорила она, совсем непохожим на недавний, сейчашний любовный лепет.
Но, впрочем, значение зависело больше от выражения лица, от общего смысла разговора, так что, какое бы
новое выражение для нового оттенка ни придумал один из нас, другой по одному намеку уже понимал его точно так же.
Неточные совпадения
Образовался
новый язык — получеловечий, полуобезьяний, но во всяком случае вполне негодный для
выражения каких бы то ни было отвлеченных мыслей.
Долго еще находился Гриша в этом положении религиозного восторга и импровизировал молитвы. То твердил он несколько раз сряду: «Господи помилуй», но каждый раз с
новой силой и
выражением; то говорил он: «Прости мя, господи, научи мя, что творить… научи мя, что творити, господи!» — с таким
выражением, как будто ожидал сейчас же ответа на свои слова; то слышны были одни жалобные рыдания… Он приподнялся на колени, сложил руки на груди и замолк.
Так училась она любви, пытала ее и всякий
новый шаг встречала слезой или улыбкой, вдумывалась в него. Потом уже являлось то сосредоточенное
выражение, под которым крылись и слезы и улыбка и которое так пугало Обломова.
Марк погрузился в себя и не занимался больше Райским, а Райский, напротив, вглядывался в него, изучал
выражение лица, следил за движениями, стараясь помочь фантазии, которая, по обыкновению, рисовала портрет за портретом с этой
новой личности.
На него пахнуло и
новое, свежее, почти никогда не испытанное им, как казалось ему, чувство — дружбы к женщине: он вкусил этого, по его
выражению, «именинного кулича» помимо ее красоты, помимо всяких чувственных движений грубой натуры и всякого любовного сентиментализма.