Неточные совпадения
— Я говорила, что
на крышу нельзя сажать пассажиров, —
кричала по-английски девочка, — вот подбирай!
Николай Щербацкий, двоюродный брат Кити, в коротенькой жакетке и узких панталонах, сидел с коньками
на ногах
на скамейке и, увидав Левина,
закричал ему...
— Счет! —
крикнул он и вышел в соседнюю залу, где тотчас же встретил знакомого адъютанта и вступил с ним в разговор об актрисе и ее содержателе. И тотчас же в разговоре с адъютантом Облонский почувствовал облегчение и отдохновение от разговора с Левиным, который вызывал его всегда
на слишком большое умственное и душевное напряжение.
Вронский вышел
на платформу и
крикнул...
Первое лицо, встретившее Анну дома, был сын. Он выскочил к ней по лестнице, несмотря
на крик гувернантки, и с отчаянным восторгом
кричал: «Мама, мама!» Добежав до нее, он повис ей
на шее.
— Браво! Вронский! —
закричал Петрицкий, вскакивая и гремя стулом. — Сам хозяин! Баронесса, кофею ему из нового кофейника. Вот не ждали! Надеюсь, ты доволен украшением твоего кабинета, — сказал он, указывая
на баронессу. — Вы ведь знакомы?
— Ах, с Бузулуковым была история — прелесть! —
закричал Петрицкий. — Ведь его страсть — балы, и он ни одного придворного бала не пропускает. Отправился он
на большой бал в новой каске. Ты видел новые каски? Очень хороши, легче. Только стоит он… Нет, ты слушай.
— Не с этим народом, а с этим приказчиком! — сказал Левин, вспыхнув. — Ну для чего я вас держу! —
закричал он. Но вспомнив, что этим не поможешь, остановился
на половине речи и только вздохнул. — Ну что, сеять можно? — спросил он, помолчав.
— А это что
кричит? — спросил Облонский, обращая внимание Левина
на протяжное гуканье, как будто тонким голоском, шаля, ржал жеребенок.
— Вот мои спасители! —
закричал, увидав вошедших, Петрицкий, пред которым стоял денщик с водкой и соленым огурцом
на подносе. — Вот Яшвин велит пить, чтоб освежиться.
— Последнюю, что ль? —
крикнул он
на малого, который, стоя
на переду тележного ящика и помахивая концами пеньковых вожжей, ехал мимо.
— Займитесь им! —
крикнул Яшвину полковой командир, указывая
на Вронского, и сошел вниз к солдатам.
Никто не думал, глядя
на его белые с напухшими жилами руки, так нежно длинными пальцами ощупывавшие оба края лежавшего пред ним листа белой бумаги, и
на его с выражением усталости
на бок склоненную голову, что сейчас из его уст выльются такие речи, которые произведут страшную бурю, заставят членов
кричать, перебивая друг друга, и председателя требовать соблюдения порядка.
— Ах нет! — с досадой сказал Левин, — это лечение для меня только подобие лечения народа школами. Народ беден и необразован — это мы видим так же верно, как баба видит криксу, потому что ребенок
кричит. Но почему от этой беды бедности и необразования помогут школы, так же непонятно, как непонятно, почему от криксы помогут куры
на насести. Надо помочь тому, от чего он беден.
― Нет! ―
закричал он своим пискливым голосом, который поднялся теперь еще нотой выше обыкновенного, и, схватив своими большими пальцами ее за руку так сильно, что красные следы остались
на ней от браслета, который он прижал, насильно посадил ее
на место. ― Подлость? Если вы хотите употребить это слово, то подлость ― это. бросить мужа, сына для любовника и есть хлеб мужа!
— Но в том и вопрос, — перебил своим басом Песцов, который всегда торопился говорить и, казалось, всегда всю душу полагал
на то, о чем он говорил, — в чем полагать высшее развитие? Англичане, Французы, Немцы — кто стоит
на высшей степени развития? Кто будет национализовать один другого? Мы видим, что Рейн офранцузился, а Немцы не ниже стоят! —
кричал он. — Тут есть другой закон!
Ребенок
кричал еще громче, закатываясь и хрипя. Няня, махнув рукой, подошла к нему, взяла его с рук кормилицы и принялась укачивать
на ходу.
На сцене певица, блестя обнаженными плечами и бриллиантами, нагибаясь и улыбаясь, собирала с помощью тенора, державшего ее за руку, неловко перелетавшие через рампу букеты и подходила к господину с рядом по середине блестевших помадой волос, тянувшемуся длинными руками через рампу с какою-то вещью, — и вся публика в партере, как и в ложах, суетилась, тянулась вперед,
кричала и хлопала.
— Тише, дети, тише! — даже сердито
закричал Левин
на детей, становясь пред женой, чтобы защитить ее, когда толпа детей с визгом радости разлетелась им навстречу.
— Ну, так так и делай, как велено! —
крикнул Левин, садясь
на катки. — Пошел! Собак держи, Филипп!
— Идите, идите, вы найдете дорогу
на мельницу! —
крикнул Левин и, оглянувшись, с удовольствием увидел, что Весловский, нагнувшись и спотыкаясь усталыми ногами и держа ружье в вытянутой руке, выбирался из болота к мужикам.
— Иди и ты! —
кричал мужик
на Левина. — Нябось! Закусишь пирожка!
— Да, это всё может быть верно и остроумно… Лежать, Крак! —
крикнул Степан Аркадьич
на чесавшуюся и ворочавшую всё сено собаку, очевидно уверенный в справедливости своей темы и потому спокойно и неторопливо. — Но ты не определил черты между честным и бесчестным трудом. То, что я получаю жалованья больше, чем мой столоначальник, хотя он лучше меня знает дело, — это бесчестно?
Кучер остановил четверню и оглянулся направо,
на ржаное поле,
на котором у телеги сидели мужики. Конторщик хотел было соскочить, но потом раздумал и повелительно
крикнул на мужика, маня его к себе. Ветерок, который был
на езде, затих, когда остановились; слепни облепили сердито отбивавшихся от них потных лошадей. Металлический, доносившийся от телеги, звон отбоя по косе затих. Один из мужиков поднялся и пошел к коляске.
— Ишь, рассохся! — сердито
крикнул конторщик
на медленно ступавшего по колчам ненаезженной сухой дороги босыми ногами мужика. — Иди, что ль!
— Нет, это ужасно! Я умру, умру! Поди, поди! —
закричала она, и опять послышался тот же ни
на что не похожий крик.
«Да, очень беспокоит меня, и
на то дан разум, чтоб избавиться; стало быть, надо избавиться. Отчего же не потушить свечу, когда смотреть больше не
на что, когда гадко смотреть
на всё это? Но как? Зачем этот кондуктор пробежал по жердочке, зачем они
кричат, эти молодые люди в том вагоне? Зачем они говорят, зачем они смеются? Всё неправда, всё ложь, всё обман, всё зло!..»
— Ты поди, душенька, к ним, — обратилась Кити к сестре, — и займи их. Они видели Стиву
на станции, он здоров. А я побегу к Мите. Как
на беду, не кормила уж с самого чая. Он теперь проснулся и, верно,
кричит. — И она, чувствуя прилив молока, скорым шагом пошла в детскую.
А он разрывает снопы и что-то командует, и
кричит на баб, и быстрым движением поправляет ремень
на маховом колесе.