Неточные совпадения
— Отдыхаешь, вальсируя с вами, — сказал он ей, пускаясь в первые небыстрые шаги вальса. — Прелесть, какая легкость, précision, [точность,] —
говорил он ей то, что
говорил почти всем хорошим
знакомым.
Они
говорили об общих
знакомых, вели самый ничтожный разговор, но Кити казалось, что всякое сказанное ими слово решало их и ее судьбу.
При нем они
говорили между собой как
знакомые.
«Для Бетси еще рано», подумала она и, взглянув в окно, увидела карету и высовывающуюся из нее черную шляпу и столь
знакомые ей уши Алексея Александровича. «Вот некстати; неужели ночевать?» подумала она, и ей так показалось ужасно и страшно всё, что могло от этого выйти, что она, ни минуты не задумываясь, с веселым и сияющим лицом вышла к ним навстречу и, чувствуя в себе присутствие уже
знакомого ей духа лжи и обмана, тотчас же отдалась этому духу и начала
говорить, сама не зная, что скажет.
— Здесь столько блеска, что глаза разбежались, — сказал он и пошел в беседку. Он улыбнулся жене, как должен улыбнуться муж, встречая жену, с которою он только что виделся, и поздоровался с княгиней и другими
знакомыми, воздав каждому должное, то есть пошутив с дамами и перекинувшись приветствиями с мужчинами. Внизу подле беседки стоял уважаемый Алексей Александровичем, известный своим умом и образованием генерал-адъютант. Алексей Александрович зa
говорил с ним.
Уже перед концом курса вод князь Щербацкий, ездивший после Карлсбада в Баден и Киссинген к русским
знакомым набраться русского духа, как он
говорил, вернулся к своим.
— Здорово, Василий, —
говорил он, в шляпе набекрень проходя по коридору и обращаясь к
знакомому лакею, — ты бакенбарды отпустил? Левин — 7-й нумер, а? Проводи, пожалуйста. Да узнай, граф Аничкин (это был новый начальник) примет ли?
Блестящие нежностью и весельем глаза Сережи потухли и опустились под взглядом отца. Это был тот самый, давно
знакомый тон, с которым отец всегда относился к нему и к которому Сережа научился уже подделываться. Отец всегда
говорил с ним — так чувствовал Сережа — как будто он обращался к какому-то воображаемому им мальчику, одному из таких, какие бывают в книжках, но совсем не похожему на Сережу. И Сережа всегда с отцом старался притвориться этим самым книжным мальчиком.
Мать и невестка встретили его как обыкновенно; они расспрашивали его о поездке за границу,
говорили об общих
знакомых, но ни словом не упомянули о его связи с Анной.
Вронский при брате
говорил, как и при всех, Анне вы и обращался с нею как с близкою
знакомой, но было подразумеваемо, что брат знает их отношения, и говорилось о том, что Анна едет в имение Вронского.
Анна продолжала итти по
знакомой лестнице, не понимая того, что
говорил старик.
— Что за охота про это
говорить, — с досадой сказала Кити, — я об этом не думаю и не хочу думать… И не хочу думать, — повторила она, прислушиваясь к
знакомым шагам мужа по лестнице террасы.
Заметив это и то, что княжна Варвара тотчас же, чтобы переменить разговор, поспешно заговорила о петербургских
знакомых, и вспомнив то, что некстати
говорил Вронский в саду о своей деятельности, Долли поняла, что с этим вопросом об общественной деятельности связывалась какая-то интимная ссора между Анной и Вронским.
Второй нумер концерта Левин уже не мог слушать. Песцов, остановившись подле него, почти всё время
говорил с ним, осуждая эту пиесу за ее излишнюю, приторную, напущенную простоту и сравнивая ее с простотой прерафаелитов в живописи. При выходе Левин встретил еще много
знакомых, с которыми он
поговорил и о политике, и о музыке, и об общих
знакомых; между прочим встретил графа Боля, про визит к которому он совсем забыл.
Когда кончилось чтение обзора, общество сошлось, и Левин встретил и Свияжского, звавшего его нынче вечером непременно в Общество сельского хозяйства, где будет читаться знаменитый доклад, и Степана Аркадьича, который только что приехал с бегов, и еще много других
знакомых, и Левин еще
поговорил и послушал разные суждения о заседании, о новой пьесе и о процессе.
Говоря о предстоящем наказании иностранцу, судившемуся в России, и о том, как было бы неправильно наказать его высылкой за границу, Левин повторил то, что он слышал вчера в разговоре от одного
знакомого.
Мысли о том, куда она поедет теперь, — к тетке ли, у которой она воспитывалась, к Долли или просто одна за границу, и о том, что он делает теперь один в кабинете, окончательная ли это ссора, или возможно еще примирение, и о том, что теперь будут
говорить про нее все ее петербургские бывшие
знакомые, как посмотрит на это Алексей Александрович, и много других мыслей о том, что будет теперь, после разрыва, приходили ей в голову, но она не всею душой отдавалась этим мыслям.
Но прошла неделя, другая, третья, и в обществе не было заметно никакого впечатления; друзья его, специалисты и ученые, иногда, очевидно из учтивости, заговаривали о ней. Остальные же его
знакомые, не интересуясь книгой ученого содержания, вовсе не
говорили с ним о ней. И в обществе, в особенности теперь занятом другим, было совершенное равнодушие. В литературе тоже в продолжение месяца не было ни слова о книге.
Неточные совпадения
Так, схоронив покойника, // Родные и
знакомые // О нем лишь
говорят, // Покамест не управятся // С хозяйским угощением // И не начнут зевать, — // Так и галденье долгое // За чарочкой, под ивою, // Все, почитай, сложилося // В поминки по подрезанным // Помещичьим «крепям».
Признаюсь еще, чувство неприятное, но
знакомое пробежало слегка в это мгновение по моему сердцу; это чувство — было зависть; я
говорю смело «зависть», потому что привык себе во всем признаваться; и вряд ли найдется молодой человек, который, встретив хорошенькую женщину, приковавшую его праздное внимание и вдруг явно при нем отличившую другого, ей равно незнакомого, вряд ли,
говорю, найдется такой молодой человек (разумеется, живший в большом свете и привыкший баловать свое самолюбие), который бы не был этим поражен неприятно.
Нельзя утаить, что почти такого рода размышления занимали Чичикова в то время, когда он рассматривал общество, и следствием этого было то, что он наконец присоединился к толстым, где встретил почти всё
знакомые лица: прокурора с весьма черными густыми бровями и несколько подмигивавшим левым глазом так, как будто бы
говорил: «Пойдем, брат, в другую комнату, там я тебе что-то скажу», — человека, впрочем, серьезного и молчаливого; почтмейстера, низенького человека, но остряка и философа; председателя палаты, весьма рассудительного и любезного человека, — которые все приветствовали его, как старинного
знакомого, на что Чичиков раскланивался несколько набок, впрочем, не без приятности.
— Нет, матушка не обижу, —
говорил он, а между тем отирал рукою пот, который в три ручья катился по лицу его. Он расспросил ее, не имеет ли она в городе какого-нибудь поверенного или
знакомого, которого бы могла уполномочить на совершение крепости и всего, что следует.
Вставая с первыми лучами, // Теперь она в поля спешит // И, умиленными очами // Их озирая,
говорит: // «Простите, мирные долины, // И вы,
знакомых гор вершины, // И вы,
знакомые леса; // Прости, небесная краса, // Прости, веселая природа; // Меняю милый, тихий свет // На шум блистательных сует… // Прости ж и ты, моя свобода! // Куда, зачем стремлюся я? // Что мне сулит судьба моя?»