Запевали «Дубинушку» двое: один — коренастый, в красной, пропотевшей, изорванной рубахе без пояса, в растоптанных лаптях, с голыми выше локтей руками, точно покрытыми железной ржавчиной. Он пел высочайшим, резким тенором и, удивительно фокусно подсвистывая среди слов, притопывал ногою, играл всем телом, а
железными руками играл на тугой веревке, точно на гуслях, а пел — не стесняясь выбором слов:
По одному виду можно было понять, что каждому из них ничего не стоит остановить коня на полном карьере, прямо с седла ринуться на матерого волка, задержанного на лету доспевшей собакой, налечь на него всем телом и
железными руками схватить за уши, придавить к земле и держать, пока не сострунят.
Неточные совпадения
«А что? ему, чай, холодно, — // Сказал сурово Провушка, — // В железном-то тазу?» // И в
руки взять ребеночка // Хотел. Дитя заплакало. // А мать кричит: — Не тронь его! // Не видишь? Он катается! // Ну, ну! пошел! Колясочка // Ведь это у него!..
Притянули его
железными цепями к древесному стволу, гвоздем прибили ему
руки и, приподняв его повыше, чтобы отовсюду был виден козак, принялись тут же раскладывать под деревом костер.
Схватили их турки у самого Трапезонта и всех забрали невольниками на галеры, взяли их по
рукам и ногам в
железные цепи, не давали по целым неделям пшена и поили противной морской водою.
Случалось, что петлей якорной цепи его сшибало с ног, ударяя о палубу, что не придержанный у кнека [Кнек (кнехт) — чугунная или деревянная тумба, кнехты могут быть расположены по парно для закрепления швартовых — канатов, которыми судно крепится к причалу.] канат вырывался из
рук, сдирая с ладоней кожу, что ветер бил его по лицу мокрым углом паруса с вшитым в него
железным кольцом, и, короче сказать, вся работа являлась пыткой, требующей пристального внимания, но, как ни тяжело он дышал, с трудом разгибая спину, улыбка презрения не оставляла его лица.
Самгин отошел от окна, лег на диван и стал думать о женщинах, о Тосе, Марине. А вечером, в купе вагона, он отдыхал от себя, слушая непрерывную, возбужденную речь Ивана Матвеевича Дронова. Дронов сидел против него, держа в
руке стакан белого вина, бутылка была зажата у него между колен, ладонью правой
руки он растирал небритый подбородок, щеки, и Самгину казалось, что даже сквозь
железный шум под ногами он слышит треск жестких волос.