Неточные совпадения
Два детские голоса (Степан Аркадьич узнал голоса Гриши, меньшого мальчика, и Тани, старшей
девочки) послышались за дверьми.
Они что-то везли и уронили.
Девочка, любимица отца, вбежала смело, обняла
его и смеясь повисла у
него на шее, как всегда, радуясь на знакомый запах духов, распространявшийся от
его бакенбард. Поцеловав
его наконец в покрасневшее от наклоненного положения и сияющее нежностью лицо,
девочка разняла руки и хотела бежать назад; но отец удержал ее.
Девочка знала, что между отцом и матерью была ссора, и что мать не могла быть весела, и что отец должен знать это, и что
он притворяется, спрашивая об этом так легко. И она покраснела за отца.
Он тотчас же понял это и также покраснел.
Левин не замечал, как проходило время. Если бы спросили
его, сколько времени
он косил,
он сказал бы, что полчаса, — а уж время подошло к обеду. Заходя ряд, старик обратил внимание Левина на
девочек и мальчиков, которые с разных сторон, чуть видные, по высокой траве и по дороге шли к косцам, неся оттягивавшие
им ручонки узелки с хлебом и заткнутые тряпками кувшинчики с квасом.
— Очень, очень вы смешны, — повторила Дарья Александровна, снежностью вглядываясь в
его лицо. — Ну, хорошо, так как будто мы ничего про это не говорили. Зачем ты пришла, Таня? — сказала Дарья Александровна по-французски вошедшей
девочке.
— Потому что Алексей, я говорю про Алексея Александровича (какая странная, ужасная судьба, что оба Алексеи, не правда ли?), Алексей не отказал бы мне. Я бы забыла,
он бы простил… Да что ж
он не едет?
Он добр,
он сам не знает, как
он добр. Ах! Боже мой, какая тоска! Дайте мне поскорей воды! Ах, это ей,
девочке моей, будет вредно! Ну, хорошо, ну дайте ей кормилицу. Ну, я согласна, это даже лучше.
Он приедет,
ему больно будет видеть ее. Отдайте ее.
— Ах, какой вздор! — продолжала Анна, не видя мужа. — Да дайте мне ее,
девочку, дайте!
Он еще не приехал. Вы оттого говорите, что не простит, что вы не знаете
его. Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало.
Его глаза, надо знать, у Сережи точно такие же, и я
их видеть не могу от этого. Дали ли Сереже обедать? Ведь я знаю, все забудут.
Он бы не забыл. Надо Сережу перевести в угольную и Mariette попросить с
ним лечь.
Но к новорожденной маленькой
девочке он испытывал какое-то особенное чувство не только жалости, но и нежности.
Сначала
он из одного чувства сострадания занялся тою новорожденною слабенькою
девочкой, которая не была
его дочь и которая была заброшена во время болезни матери и, наверно, умерла бы, если б
он о ней не позаботился, — и сам не заметил, как
он полюбил ее.
Девочка,
его ребенок, была так мила и так привязала к себе Анну с тех пор, как у ней осталась одна эта
девочка, что Анна редко вспоминала о сыне.
Где
он?»
Он пошел к жене и, насупившись, не глядя на нее, спросил у старшей
девочки, где та бумага, которую
он дал
им.
Пухлая, хорошо выкормленная
девочка, как всегда, увидав мать, подвернула перетянутые ниточками голые ручонки ладонями книзу и, улыбаясь беззубым ротиком, начала, как рыба поплавками, загребать ручонками, шурша
ими по накрахмаленным складкам вышитой юбочки.
Кроме того, в
девочке всё было еще ожидания, а Сережа был уже почти человек, и любимый человек; в
нем уже боролись мысли, чувства;
он понимал,
он любил,
он судил ее, думала она, вспоминая
его слова и взгляды.
Она отдала
девочку кормилице, отпустила ее и открыла медальон, в котором был портрет Сережи, когда
он был почти того же возраста, как и
девочка.
—
Они с Гришей ходили в малину и там… я не могу даже сказать, что она делала. Тысячу раз пожалеешь miss Elliot. Эта ни за чем не смотрит, машина… Figurez vous, que la petite… [Представьте себе, что
девочка…]
— Ну, душенька, как я счастлива! — на минутку присев в своей амазонке подле Долли, сказала Анна. — Расскажи же мне про своих. Стиву я видела мельком. Но
он не может рассказать про детей. Что моя любимица Таня? Большая
девочка, я думаю?
Когда
они вошли,
девочка в одной рубашечке сидела в креслице у стола и обедала бульоном, которым она облила всю свою грудку.
Девочку кормила и, очевидно, с ней вместе сама ела девушка русская, прислуживавшая в детской. Ни кормилицы, ни няни не было;
они были в соседней комнате, и оттуда слышался
их говор на странном французском языке, на котором
они только и могли между собой изъясняться.
Она с ужасом ожидала повторения того строгого взгляда, который
он бросил на нее, уезжая, особенно когда
он узнает, что
девочка не была опасно больна.
― Вот ты всё сейчас хочешь видеть дурное. Не филантропическое, а сердечное. У
них, то есть у Вронского, был тренер Англичанин, мастер своего дела, но пьяница.
Он совсем запил, delirium tremens, [белая горячка,] и семейство брошено. Она увидала
их, помогла, втянулась, и теперь всё семейство на ее руках; да не так, свысока, деньгами, а она сама готовит мальчиков по-русски в гимназию, а
девочку взяла к себе. Да вот ты увидишь ее.
Она встала
ему навстречу, не скрывая своей радости увидать
его. И в том спокойствии, с которым она протянула
ему маленькую и энергическую руку и познакомила
его с Воркуевым и указала на рыжеватую хорошенькую
девочку, которая тут же сидела за работой, назвав ее своею воспитанницей, были знакомые и приятные Левину приемы женщины большого света, всегда спокойной и естественной.
— Да вот что хотите, я не могла. Граф Алексей Кириллыч очень поощрял меня — (произнося слова граф Алексей Кириллыч, она просительно-робко взглянула на Левина, и
он невольно отвечал ей почтительным и утвердительным взглядом) — поощрял меня заняться школой в деревне. Я ходила несколько раз.
Они очень милы, но я не могла привязаться к этому делу. Вы говорите — энергию. Энергия основана на любви. А любовь неоткуда взять, приказать нельзя. Вот я полюбила эту
девочку, сама не знаю зачем.
Когда
они приходили,
он старательно отгонял
их от себя, считая
их стыдными и свойственными только
девочкам, а не мальчику и товарищу.
— Мне неинтересно ваше пристрастие к этой
девочке, это правда, потому что я вижу, что
оно ненатурально.
Где
его голубые глаза, милая и робкая улыбка?» была первая мысль ее, когда она увидала свою пухлую, румяную
девочку с черными вьющимися волосами, вместо Сережи, которого она, при запутанности своих мыслей, ожидала видеть в детской.
Девочка, сидя у стола, упорно и крепко хлопала по
нем пробкой и бессмысленно глядела на мать двумя смородинами — черными глазами.