Неточные совпадения
Весь
день этот Анна провела дома, то есть у Облонских, и
не принимала никого, так как уж некоторые из ее знакомых, успев узнать о ее прибытии, приезжали в этот же
день. Анна всё утро провела с Долли и с детьми. Она только
послала записочку к брату, чтоб он непременно обедал дома. «Приезжай, Бог милостив», писала она.
— Нет, как хотите, — сказал полковой командир Вронскому, пригласив его к себе, — Петрицкий становится невозможным.
Не проходит недели без истории. Этот чиновник
не оставит
дела, он
пойдет дальше.
Левин сердито махнул рукой,
пошел к амбарам взглянуть овес и вернулся к конюшне. Овес еще
не испортился. Но рабочие пересыпали его лопатами, тогда как можно было спустить его прямо в нижний амбар, и, распорядившись этим и оторвав отсюда двух рабочих для посева клевера, Левин успокоился от досады на приказчика. Да и
день был так хорош, что нельзя было сердиться.
— Оттого, что у него стачки с купцами; он дал отступного. Я со всеми ими имел
дела, я их знаю. Ведь это
не купцы, а барышники. Он и
не пойдет на
дело, где ему предстоит десять, пятнадцать процентов, а он ждет, чтобы купить за двадцать копеек рубль.
— Тогда бы он дурно поступил, и я бы
не жалела его, — отвечала Варенька, очевидно поняв, что
дело идет уже
не о ней, а о Кити.
— Да что же интересного? Все они довольны, как медные гроши; всех победили. Ну, а мне-то чем же довольным быть? Я никого
не победил, а только сапоги снимай сам, да еще за дверь их сам выставляй. Утром вставай, сейчас же одевайся,
иди в салон чай скверный пить. То ли
дело дома! Проснешься
не торопясь, посердишься на что-нибудь, поворчишь, опомнишься хорошенько, всё обдумаешь,
не торопишься.
— А знаешь, я о тебе думал, — сказал Сергей Иванович. — Это ни на что
не похоже, что у вас делается в уезде, как мне порассказал этот доктор; он очень неглупый малый. И я тебе говорил и говорю: нехорошо, что ты
не ездишь на собрания и вообще устранился от земского
дела. Если порядочные люди будут удаляться, разумеется, всё
пойдет Бог знает как. Деньги мы платим, они
идут на жалованье, а нет ни школ, ни фельдшеров, ни повивальных бабок, ни аптек, ничего нет.
Всё
шло хорошо и дома; но за завтраком Гриша стал свистать и, что было хуже всего,
не послушался Англичанки, и был оставлен без сладкого пирога. Дарья Александровна
не допустила бы в такой
день до наказания, если б она была тут; но надо было поддержать распоряжение Англичанки, и она подтвердила ее решение, что Грише
не будет сладкого пирога. Это испортило немного общую радость.
Исполнение плана Левина представляло много трудностей; но он бился, сколько было сил, и достиг хотя и
не того, чего он желал, но того, что он мог,
не обманывая себя, верить, что
дело это стоит работы. Одна из главных трудностей была та, что хозяйство уже
шло, что нельзя было остановить всё и начать всё сначала, а надо было на ходу перелаживать машину.
Правда, что на скотном дворе
дело шло до сих пор
не лучше, чем прежде, и Иван сильно противодействовал теплому помещению коров и сливочному маслу, утверждая, что корове на холоду потребуется меньше корму и что сметанное масло спорее, и требовал жалованья, как и в старину, и нисколько
не интересовался тем, что деньги, получаемые им, были
не жалованье, а выдача вперед доли барыша.
— Ах, она гадкая женщина! Кучу неприятностей мне сделала. — Но он
не рассказал, какие были эти неприятности. Он
не мог сказать, что он прогнал Марью Николаевну за то, что чай был слаб, главное же, за то, что она ухаживала за ним, как за больным. ― Потом вообще теперь я хочу совсем переменить жизнь. Я, разумеется, как и все, делал глупости, но состояние ― последнее
дело, я его
не жалею. Было бы здоровье, а здоровье,
слава Богу, поправилось.
И, перебирая события последних
дней, ей казалось, что во всем она видела подтверждение этой страшной мысли: и то, что он вчера обедал
не дома, и то, что он настоял на том, чтоб они в Петербурге остановились врознь, и то, что даже теперь
шел к ней
не один, как бы избегая свиданья с глазу на глаз.
— Это
не твое
дело,
пошли лакея убирать и приготовь мне фрак.
Но
день был несчастный; он промахнулся, и когда
пошел искать убитого, то
не нашел и его.
— А что, в самом
деле,
не пойти ли? — сказал Степан
— Отчего же и
не пойти, если весело. Ça ne tire pas à conséquence. [Это
не может иметь последствий.] Жене моей от этого
не хуже будет, а мне будет весело. Главное
дело — блюди святыню дома. В доме чтобы ничего
не было. А рук себе
не завязывай.
Там, где
дело идет о десятках тысяч, он
не считает, — говорила она с тою радостно-хитрою улыбкой, с которою часто говорят женщины о тайных, ими одними открытых свойствах любимого человека.
На второй и третий
день шли дела о суммах дворянских и о женской гимназии,
не имевшие, как объяснил Сергей Иванович, никакой важности, и Левин, занятый своим хождением по
делам,
не следил за ними.
На шестой
день были назначены губернские выборы. Залы большие и малые были полны дворян в разных мундирах. Многие приехали только к этому
дню. Давно
не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за границы, встречались в залах. У губернского стола, под портретом Государя,
шли прения.
— Это игрушка, — перебил его Левин. — Мировые судьи нам
не нужны. Я в восемь лет
не имел ни одного
дела. А какое имел, то было решено навыворот. Мировой судья от меня в сорока верстах. Я должен о
деле, которое стоит два рубля,
посылать поверенного, который стоит пятнадцать.
Неведовскому переложили, как и было рассчитано, и он был губернским предводителем. Многие были веселы, многие были довольны, счастливы, многие в восторге, многие недовольны и несчастливы. Губернский предводитель был в отчаянии, которого он
не мог скрыть. Когда Неведовский
пошел из залы, толпа окружила его и восторженно следовала за ним, так же как она следовала в первый
день за губернатором, открывшим выборы, и так же как она следовала за Снетковым, когда тот был выбран.
Письмо было от Анны. Еще прежде чем он прочел письмо, он уже знал его содержание. Предполагая, что выборы кончатся в пять
дней, он обещал вернуться в пятницу. Нынче была суббота, и он знал, что содержанием письма были упреки в том, что он
не вернулся во-время. Письмо, которое он
послал вчера вечером, вероятно,
не дошло еще.
Содержание было то самое, как он ожидал, но форма была неожиданная и особенно неприятная ему. «Ани очень больна, доктор говорит, что может быть воспаление. Я одна теряю голову. Княжна Варвара
не помощница, а помеха. Я ждала тебя третьего
дня, вчера и теперь
посылаю узнать, где ты и что ты? Я сама хотела ехать, но раздумала, зная, что это будет тебе неприятно. Дай ответ какой-нибудь, чтоб я знала, что делать».
К вечеру этого
дня, оставшись одна, Анна почувствовала такой страх за него, что решилась было ехать в город, но, раздумав хорошенько, написала то противоречивое письмо, которое получил Вронский, и,
не перечтя его,
послала с нарочным.
― У нас
идут переговоры с ее мужем о разводе. И он согласен; но тут есть затруднения относительно сына, и
дело это, которое должно было кончиться давно уже, вот тянется три месяца. Как только будет развод, она выйдет за Вронского. Как это глупо, этот старый обычай кружения, «Исаия ликуй», в который никто
не верит и который мешает счастью людей! ― вставил Степан Аркадьич. ― Ну, и тогда их положение будет определенно, как мое, как твое.
«А ничего, так tant pis», подумал он, опять похолодев, повернулся и
пошел. Выходя, он в зеркало увидал ее лицо, бледное, с дрожащими губами. Он и хотел остановиться и сказать ей утешительное слово, но ноги вынесли его из комнаты, прежде чем он придумал, что сказать. Целый этот
день он провел вне дома, и, когда приехал поздно вечером, девушка сказала ему, что у Анны Аркадьевны болит голова, и она просила
не входить к ней.
— Мне
не нужно спрашивать, — сказал Сергеи Иванович, — мы видели и видим сотни и сотни людей, которые бросают всё, чтобы послужить правому
делу, приходят со всех сторон России и прямо и ясно выражают свою мысль и цель. Они приносят свои гроши или сами
идут и прямо говорят зачем. Что же это значит?
— Это слово «народ» так неопределенно, — сказал Левин. — Писаря волостные, учителя и из мужиков один на тысячу, может быть, знают, о чем
идет дело. Остальные же 80 миллионов, как Михайлыч,
не только
не выражают своей воли, но
не имеют ни малейшего понятия, о чем им надо бы выражать свою волю. Какое же мы имеем право говорить, что это воля народа?