Неточные совпадения
Одна треть государственных людей, стариков, были приятелями его отца и знали его в рубашечке; другая треть были с ним на «ты», а третья — были хорошие знакомые; следовательно, раздаватели земных благ в
виде мест, аренд, концессий и тому подобного были
все ему приятели и не могли обойти своего; и Облонскому не нужно было особенно стараться, чтобы получить выгодное место; нужно было только не отказываться, не завидовать, не ссориться, не обижаться, чего он, по свойственной ему доброте, никогда и не делал.
Вошел секретарь, с фамильярною почтительностью и некоторым, общим
всем секретарям, скромным сознанием своего превосходства пред начальником в знании дел, подошел с бумагами к Облонскому и стал, под
видом вопроса, объяснять какое-то затруднение. Степан Аркадьич, не дослушав, положил ласково свою руку на рукав секретаря.
— Ну что ж, едем? — спросил он. — Я
всё о тебе думал, и я очень рад, что ты приехал, — сказал он, с значительным
видом глядя ему в глаза.
Но она была
всё та же, и
вид ея
всё так же, физически оживляя, возбуждая и наполняя счастием его душу, подействовал на него.
— Ну да,
всё мне представляется в самом грубом, гадком
виде, — продолжала она. — Это моя болезнь Может быть, это пройдет…
Вид этот говорил:
всё это хорошо, да как Бог даст.
Яркое солнце, веселый блеск зелени, звуки музыки были для нее естественною рамкой
всех этих знакомых лиц и перемен к ухудшению или улучшению, за которыми она следила; но для князя свет и блеск июньского утра и звуки оркестра, игравшего модный веселый вальс, и особенно
вид здоровенных служанок казались чем-то неприличным и уродливым в соединении с этими собравшимися со
всех концов Европы, уныло двигавшимися мертвецами.
Когда они проехали лес,
всё внимание его поглотилось
видом парового поля на бугре, где желтеющего травой, где сбитого и изрезанного клетками, где уваленного кучами, а где и вспаханного.
Левин сосчитал телеги и остался довольным тем, что вывезется
всё, что нужно, и мысли его перешли при
виде лугов на вопрос о покосе.
Перебирая в воспоминании
все известные случаи разводов (их было очень много в самом высшем, ему хорошо известном обществе), Алексей Александрович не нашел ни одного, где бы цель развода была та, которую он имел в
виду.
При
виде Анны
всё ее лицо вдруг осветилось радостною улыбкой.
Не говоря о том, что на него весело действовал
вид этих счастливых, довольных собою и
всеми голубков, их благоустроенного гнезда, ему хотелось теперь, чувствуя себя столь недовольным своею жизнью, добраться в Свияжском до того секрета, который давал ему такую ясность, определенность и веселость в жизни.
— Да, но что же делать девушке, у которой нет семьи? — вступился Степан Аркадьич, вспоминая о Чибисовой, которую он
всё время имел в
виду, сочувствуя Песцову и поддерживая его.
— А! — сказала она, как бы удивленная. — Я очень рада, что вы дома. Вы никуда не показываетесь, и я не видала вас со времени болезни Анны. Я
всё слышала — ваши заботы. Да, вы удивительный муж! — сказала она с значительным и ласковым
видом, как бы жалуя его орденом великодушия за его поступок с женой.
— Ну, Костя, теперь надо решить, — сказал Степан Аркадьич с притворно-испуганным
видом, — важный вопрос. Ты именно теперь в состоянии оценить
всю важность его. У меня спрашивают: обожженные ли свечи зажечь или необожженные? Разница десять рублей, — присовокупил он, собирая губы в улыбку. — Я решил, но боюсь, что ты не изъявишь согласия.
В сущности, понимавшие, по мнению Вронского, «как должно» никак не понимали этого, а держали себя вообще, как держат себя благовоспитанные люди относительно
всех сложных и неразрешимых вопросов, со
всех сторон окружающих жизнь, — держали себя прилично, избегая намеков и неприятных вопросов. Они делали
вид, что вполне понимают значение и смысл положения, признают и даже одобряют его, но считают неуместным и лишним объяснять
всё это.
Вид других людей, их речи, свои собственные воспоминания —
всё это было для него только мучительно.
Не давая себе отчета, для чего он это делает, он
все силы своей души напрягал в эти два дня только на то, чтоб иметь
вид спокойный и даже равнодушный.
Нельзя было не улыбнуться, не поцеловать девочку, нельзя было не подставить ей палец, за который она ухватилась, взвизгивая и подпрыгивая
всем телом; нельзя было не подставить ей губу, которую она, в
виде поцелуя, забрала в ротик.
И
всё это сделала Анна, и взяла ее на руки, и заставила ее попрыгать, и поцеловала ее свежую щечку и оголенные локотки; но при
виде этого ребенка ей еще яснее было, что то чувство, которое она испытывала к нему, было даже не любовь в сравнении с тем, что она чувствовала к Сереже.
Агафья Михайловна с разгоряченным и огорченным лицом, спутанными волосами и обнаженными по локоть худыми руками кругообразно покачивала тазик над жаровней и мрачно смотрела на малину, от
всей души желая, чтоб она застыла и не проварилась. Княгиня, чувствуя, что на нее, как на главную советницу по варке малины, должен быть направлен гнев Агафьи Михайловны, старалась сделать
вид, что она занята другим и не интересуется малиной, говорила о постороннем, но искоса поглядывала на жаровню.
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не приехал старый князь, которого он чем больше знал, тем больше любил, и на то, что явился этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого собралась
вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным
видом целует руку Кити.
Прежде чем увидать Степана Аркадьича, он увидал его собаку. Из-под вывороченного корня ольхи выскочил Крак,
весь черный от вонючей болотной тины, и с
видом победителя обнюхался с Лаской. За Краком показалась в тени ольх и статная фигура Степана Аркадьича. Он шел навстречу красный, распотевший, с расстегнутым воротом,
всё так же прихрамывая.
— Поедемте, пожалуйста, и я поеду, — сказала Кити и покраснела. Она хотела спросить Васеньку из учтивости, поедет ли он, и не спросила. — Ты куда, Костя? — спросила она с виноватым
видом у мужа, когда он решительным шагом проходил мимо нее. Это виноватое выражение подтвердило
все его сомнения.
Он не смотрел на ее лицо и не хотел видеть, что она, в ее положении, дрожала
всем лицом и имела жалкий, уничтоженный
вид.
Это говорилось с тем же удовольствием, с каким молодую женщину называют «madame» и по имени мужа. Неведовский делал
вид, что он не только равнодушен, но и презирает это звание, но очевидно было, что он счастлив и держит себя под уздцы, чтобы не выразить восторга, не подобающего той новой, либеральной среде, в которой
все находились.
― Левин, сюда! ― крикнул несколько дальше добродушный голос. Это был Туровцын. Он сидел с молодым военным, и подле них были два перевернутые стула. Левин с радостью подошел к ним. Он и всегда любил добродушного кутилу Туровцына, ― с ним соединялось воспоминание объяснения с Кити, ― но нынче, после
всех напряженно умных разговоров, добродушный
вид Туровцына был ему особенно приятен.
Он ехал и отдохнуть на две недели и в самой святая-святых народа, в деревенской глуши, насладиться
видом того поднятия народного духа, в котором он и
все столичные и городские жители были вполне убеждены. Катавасов, давно собиравшийся исполнить данное Левину обещание побывать у него, поехал с ним вместе.
И он вкратце повторил сам себе
весь ход своей мысли за эти последние два года, начало которого была ясная, очевидная мысль о смерти при
виде любимого безнадежно больного брата.