Неточные совпадения
„Исполать тебе, добрый молодец, — сказала жена, —
что умел меня любить, умел и мечом добыть; и за то я тебя люблю пуще жиз-ни, пуще
свету, пуще старого поганого мужа мово Змиевича!“
— Подойди сюда, князь! — сказал Иоанн. — Мои молодцы исторопились было над тобой. Не прогневайся. У них уж таков обычай, не посмотря в святцы, да бух в колокол! Того не разочтут,
что казнить человека всегда успеешь, а слетит голова, не приставишь. Спасибо Борису. Без него отправили б тебя на тот
свет; не у кого было б и про Хомяка спросить. Поведай-ка, за
что ты напал на него?
— Да как убили опричники матушку да батюшку, сестер да братьев, скучно стало одному на
свете; думаю себе: пойду к добрым людям; они меня накормят, напоят, будут мне братьями да отцами! Встретил в кружале вот этого молодца, догадался,
что он ваш, да и попросил взять с собою.
— Князь Никита Романыч, много есть зла на
свете. Не потому люди губят людей,
что одни опричники, другие земские, а потому,
что и те и другие люди! Положим, я бы сказал царю;
что ж из того выйдет? Все на меня подымутся, и сам царь на меня ж опалится!..
Не знал он наверно, сколько прошло дней с тех пор, как его схватили, ибо
свет ниоткуда не проникал в подземелье; но время от времени доходил до слуха его отдаленный благовест, и, соображаясь с этим глухим и слабым звоном, он рассчитал,
что сидит в тюрьме более трех дней.
— Вишь, атаман, — сказал он, — довольно я людей перегубил на своем веку,
что и говорить! Смолоду полюбилась красная рубашка! Бывало, купец ли заартачится, баба ли запищит, хвачу ножом в бок — и конец. Даже и теперь, коли б случилось кого отправить — рука не дрогнет! Да
что тут! не тебя уверять стать; я чай, и ты довольно народу на тот
свет спровадил; не в диковинку тебе, так ли?
— Да то,
что ни ты, ни я, мы не бабы, не красные девицы; много у нас крови на душе; а ты мне вот
что скажи, атаман: приходилось ли тебе так,
что как вспомнишь о каком-нибудь своем деле, так тебя словно клещами за сердце схватит и холодом и жаром обдаст с ног до головы, и потом гложет, гложет, так
что хоть бы на
свет не родиться?
— Заступи, спаси и помилуй тя мати божия,
что жалеешь ты нас, скудных, убогих людей, по земли ходяших, по воды бродящих,
света божия не видящих!
— Эх, князь, велико дело время. Царь может одуматься, царь может преставиться; мало ли
что может случиться; а минует беда, ступай себе с богом на все четыре стороны!
Что ж делать, — прибавил он, видя возрастающую досаду Серебряного, — должно быть, тебе на роду написано пожить еще на белом
свете. Ты норовом крут, Никита Романыч, да и я крепко держусь своей мысли; видно, уж нашла коса на камень, князь!
—
Что ж, Максим Григорьевич, — ответил Серебряный, — на то на
свете живем, чтоб помогать друг другу!
Когда ушел я из Слободы, все казалось,
что недолго уже доводится жить на
свете.
— Протяжнее, протяжнее! Еще протяжнее, други! Отпевайте своего боярина, отпевайте! Вот так! Вот хорошо! Да
что ж душа не хочет из тела вон! Или не настал еще час ее? Или написано мне еще на
свете помаяться? А коли написано, так надо маяться! А коли сказано жить, так надо жить! Плясовую! — крикнул он вдруг, без всякого перехода, и песенники, привыкшие к таким переменам, грянули плясовую.
— Зачем, — сказал с мрачным видом Серебряный, — зачем не сложил я голову на татарскую саблю! Зачем не казнил меня царь, когда я ему повинную принес!
Что мне теперь осталось на
свете?
Вспомни,
что бог посылает нам испытание, чтобы могли мы свидеться на том
свете!
Платя дань веку, вы видели в Грозном проявление божьего гнева и сносили его терпеливо; но вы шли прямою дорогой, не бояся ни опалы, ни смерти; и жизнь ваша не прошла даром, ибо ничто на
свете не пропадает, и каждое дело, и каждое слово, и каждая мысль вырастает, как древо; и многое доброе и злое,
что как загадочное явление существует поныне в русской жизни, таит свои корни в глубоких и темных недрах минувшего.
Придерживая очки, Самгин взглянул в щель и почувствовал, что он как бы падает в неограниченный сумрак, где взвешено плоское, правильно круглое пятно мутного света. Он не сразу понял,
что свет отражается на поверхности воды, налитой в чан, — вода наполняла его в уровень с краями, свет лежал на ней широким кольцом; другое, более узкое, менее яркое кольцо лежало на полу, черном, как земля. В центре кольца на воде, — точно углубление в ней, — бесформенная тень, и тоже трудно было понять, откуда она?
Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких,
что весь
свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!..
Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Да объяви всем, чтоб знали:
что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, —
что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого,
что и на
свете еще не было,
что может все сделать, все, все, все!
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать,
что есть нового на
свете. Я вам скажу,
что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше,
чем в «Московских ведомостях»!
Так с бородой козел // Гулял по
свету ранее, //
Чем праотец Адам, // А дураком считается // И посейчас козел!..
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я не знаю твоей книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака, тот пером своим нравов развращать не станет. Я боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из них все то,
что переведено по-русски. Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель. Сядем. (Оба сели.) Мое сердечное желание видеть тебя столько счастливу, сколько в
свете быть возможно.