И, узнав о том, царь вошел в ярость великую, приказал Морозову отойти от очей своих и отпустить седые волосы, доколе не сымется с него опала. И
удалился от двора боярин; и ходит он теперь в смирной одежде, с бородою нечесаною, падают седые волосы на крутое чело. Грустно боярину не видать очей государевых, но не опозорил он своего роду, не сел ниже Годунова!
Жены сосланных в каторжную работу лишались всех гражданских прав, бросали богатство, общественное положение и ехали на целую жизнь неволи в страшный климат Восточной Сибири, под еще страшнейший гнет тамошней полиции. Сестры, не имевшие права ехать,
удалялись от двора, многие оставили Россию; почти все хранили в душе живое чувство любви к страдальцам; но его не было у мужчин, страх выел его в их сердце, никто не смел заикнуться о несчастных.
Неточные совпадения
Размышляя, Самгин любовался, как ловко рыжий мальчишка увертывается
от горничной, бегавшей за ним с мокрой тряпкой в руке; когда ей
удалось загнать его в угол
двора, он упал под ноги ей, пробежал на четвереньках некоторое расстояние, высоко подпрыгнул
от земли и выбежал на улицу, а в ворота, с улицы, вошел дворник Захар, похожий на Николая Угодника, и сказал:
Хвалилась, что получила
от вас поздравительное письмо и большую банку варенья, и удивлялась, зачем вы
удалились в деревню, тогда как настоящее ваше место при
дворе.
Таким образом Чернушка спасена была
от жестокой и неминуемой смерти. Лишь только кухарка
удалилась в дом, Чернушка слетела с кровли и подбежала к Алеше. Она как будто знала, что он ее избавитель: кружилась около него, хлопала крыльями и кудахтала веселым голосом. Все утро она ходила за ним по
двору, как собачка, и казалось, будто хочет что-то сказать ему, да не может. По крайней мере, он никак не мог разобрать ее кудахтанья.
— Ради милого и без венца нашей сестре не жаль себя потерять! — сказала Фленушка. — Не тужи… Не
удастся свадьба «честью», «уходом» ее справим… Будь спокоен, я за дело берусь, значит, будет верно… Вот подожди, придет лето: бежим и окрутим тебя с Настасьей… У нее положено, коль не за тебя, ни за кого нейти… И жених приедет во
двор, да поворотит оглобли, как несолоно хлебал… Не вешай головы, молодец, наше
от нас не уйдет!
Бросились к окнам. По обительскому
двору, закинув руки за спину и думчиво склонив голову, тихими шагами
удалялся от Манефиной кельи Петр Степаныч Самоквасов.