Игумен не отвечал. Он горестно стоял перед Максимом. Неподвижно смотрели на них мрачные лики угодников. Грешники на картине Страшного суда жалобно подымали руки к небу, но все молчало. Спокойствие церкви прерывали одни рыдания Максима, щебетанье ласточек под сводами да изредка полугромкое слово среди
тихой молитвы, которую читал про себя игумен.
Это был чистый, светлый образ, как Перуджиниевская фигура, простодушно и бессознательно живший и любивший, с любовью пришедший в жизнь и с любовью отходящий от нее, да с кроткой и
тихой молитвой.
Долго плакала и молилась Софья Николавна; плакал и молился с ней Алексей Степаныч, но это были тихие слезы и
тихая молитва, которые не расстраивали только что восстановившегося здоровья Софьи Николавны.
Робко вскинул он свои жуткие глаза обреченного, и навстречу ему из-под полей шляпы робко метнулось что-то черное, светлое, родное, необыкновенное, прекрасное — глаза, должно быть? И уже сквозь эти необыкновенные глаза увидел он весеннюю ночь — и поразился до
тихой молитвы в сердце ее чудесной красотою. Но подошел пьяный Тимохин и отвел его в сторону:
Долго стоял на коленях в
тихой молитве, и слезы градом сыпались из его глаз, но это были не горькие слезы отчаяния, а теплые, облегчающие душу, вносящие в нее мир.
Неточные совпадения
Райский не прочел на ее лице ни
молитвы, ни желания. Оно было подернуто задумчивым выражением усталости, равнодушия, а может быть, и
тихой покорности.
И верблюды-то так тогда мое воображение заняли, и сатана, который так с Богом говорит, и Бог, отдавший раба своего на погибель, и раб его, восклицающий: «Буди имя твое благословенно, несмотря на то, что казнишь меня», — а затем
тихое и сладостное пение во храме: «Да исправится
молитва моя», и снова фимиам от кадила священника и коленопреклоненная
молитва!
Из окон монастыря достигают слова
молитвы,
тихие женские голоса поют об отпущении — барич выздоравливает.
В
тихие и кроткие минуты я любил слушать потом рассказы об этой детской
молитве, которою начиналась одна широкая жизнь и оканчивалось одно несчастное существование. Образ сироты, оскорбленной грубым благодеянием, и рабы, оскорбленной безвыходностью своего положения — молящихся на одичалом дворе о своих притеснителях, — наполнял сердце каким-то умилением, и редкий покой сходил на душу.
Я не смел думать, что это подействовала моя
молитва, но какое-то теплое чувство охватило меня однажды в
тихий вечерний час на пустой улице с такою силой, что я на некоторое время совершенно забылся в
молитве.