Неточные совпадения
Сердце Серебряного надрывалось. Он хотел утешить Елену; но она рыдала все громче. Люди могли ее услышать, подсмотреть
князя и донести боярину. Серебряный это понял и, чтобы
спасти Елену, решился от нее оторваться.
Разговоры становились громче, хохот раздавался чаще, головы кружились. Серебряный, всматриваясь в лица опричников, увидел за отдаленным столом молодого человека, который несколько часов перед тем
спас его от медведя.
Князь спросил об нем у соседей, но никто из земских не знал его. Молодой опричник, облокотясь на стол и опустив голову на руки, сидел в задумчивости и не участвовал в общем веселье.
Князь хотел было обратиться с вопросом к проходившему слуге, но вдруг услышал за собой...
— Нашел! — вскричал он вдруг и вскочил с места. — Дядя Коршун! Нас с тобой
князь от смерти
спас —
спасем и мы его; теперь наша очередь! Хочешь идти со мной на трудное дело?
Ведь не
спаси нас в то время
князь, где бы мы теперь были?
— Я не Малюта! — отвечал Перстень. — Я тот, кого ты от смерти
спас. Вставай,
князь! Время дорого. Вставай, я выведу тебя!
Трудно было положение Серебряного. Став в главе станичников, он
спас Максима и выиграл время; но все было бы вновь потеряно, если б он отказался вести буйную ватагу.
Князь обратился мыслию к богу и предался его воле.
Надо предположить, что такое впечатление внезапного ужаса, сопряженного со всеми другими страшными впечатлениями той минуты, — вдруг оцепенили Рогожина на месте и тем
спасли князя от неизбежного удара ножом, на него уже падавшего.
Я вспомнил слова ее и только что успел скусить палец разбойнику-шведу, так что и крест выпал у него из рук, вдруг зазвенел надо мною знакомый голос: «Сюда, сюда, детушки!
спасайте князя Вадбольского, спасайте Полуектова».
В течение десяти дней, протекших с этого памятного для Якова Потаповича утра, он несколько раз еще виделся с своею матерью, открыл ей свою душу, рассказал события последних лет, свою любовь к княжне Евпраксии, свой вещий сон и свое решение
спасти князя Воротынского, пожертвовав своею, никому не нужною жизнью.
Совершеннолетие сына, принявшего наследственные имения и оставившего их в управлении отца, вторично
спасло князя Василия от разорения и даже от позора, так как капитал сына значился только на бумаге, а имения были заложены и перезаложены.
Неточные совпадения
Господа, — закричал он громко всем, —
князь утверждает, что мир
спасет красота!
— Серьезно, серьезно, опять из-под самого венца. Тот уже минуты считал, а она сюда в Петербург и прямо ко мне: «
Спаси, сохрани, Лукьян, и
князю не говори…» Она,
князь, вас еще более его боится, и здесь — премудрость!
При такой поспешности даже самые лучшие друзья
князя, если б он имел таковых, должны были бы разочароваться в своих усилиях «
спасти» несчастного сумасброда.
Правда,
князь, что вы раз говорили, что мир
спасет «красота»?
«
Спасайте,
князья: сами видели, все это было на честном бою…»