Неточные совпадения
— Да, — прибавил он, усмехаясь, —
Максим не ел и не пил за обедом. Ему не по
сердцу наше житье. Он гнушается батюшкиной опричниной!
— Замолчи, отец! — сказал, вставая,
Максим, — не возмущай мне
сердца такою речью! Кто из тех, кого погубил ты, умышлял на царя? Кто из них замутил государство? Не по винам, а по злобе своей сечешь ты боярские головы! Кабы не ты, и царь был бы милостивее. Но вы ищете измены, вы пытками вымучиваете изветы, вы, вы всей крови заводчики! Нет, отец, не гневи бога, не клевещи на бояр, а скажи лучше, что без разбора хочешь вконец извести боярский корень!
Злоба кипела в
сердце Малюты, но он еще надеялся убедить
Максима и скривил рот свой в ласковую улыбку. Не личила такая улыбка Малюте, и, глядя на нее,
Максиму сделалось страшно.
— Господи боже мой! — сказал
Максим про себя. — Ты зришь мое
сердце, ведаешь мои мысли! Ты знаешь, господи, что я не по гордости моей, не по духу строптивому ослушаюсь батюшки! Прости меня, боже мой, аще преступаю твою заповедь! И ты, моя матушка, прости меня! Покидаю тебя без ведома твоего, уезжаю без благословения; знаю, матушка, что надорву тебя
сердцем, но ты б не отпустила меня вольною волей! Прости меня, государыня-матушка, не увидишь ты меня боле!
Раскинулась перед
Максимом родная Русь; весело мог бы он дышать в ее вольном пространстве; но грусть легла ему на
сердце, широкая русская грусть.
— Не отвергай меня, отец мой! — продолжал
Максим, — выслушай меня! Долго боролся я сам с собою, долго молился пред святыми иконами. Искал я в своем
сердце любви к царю — и не обрел ее!
Не дивись, князь, моей глупой речи, — прибавил
Максим, потупя очи, — я не набиваюсь к тебе на дружбу, знаю, кто ты и кто я; только что ж мне делать, коли не могу слов удержать; сами рвутся наружу,
сердце к тебе само так и мечется!
Зазвенел тугой татарский лук, спела тетива, провизжала стрела, угодила
Максиму в белу грудь, угодила каленая под самое
сердце. Закачался
Максим на седле, ухватился за конскую гриву; не хочется пасть добру молодцу, но доспел ему час, на роду написанный, и свалился он на сыру землю, зацепя стремя ногою. Поволок его конь по чисту полю, и летит
Максим, лежа навзничь, раскидав белые руки, и метут его кудри мать сыру-земли, и бежит за ним по полю кровавый след.
— Брат мой, — сказал Серебряный, — нет ли еще чего на душе у тебя? Нет ли какой зазнобы в
сердце? Не стыдись,
Максим, кого еще жаль тебе, кроме матери?
Это печальное пение и мысль о
Максиме тяжело подействовали на Серебряного, но ему вспомнились успокоительные слова Годунова и скоро изгладили грустное впечатление панихиды. На изгибе дороги, входящей в темный лес, он оглянулся на Александрову слободу, и когда скрылись от него золоченые главы дворца Иоаннова, он почувствовал облегчение, как будто тяжесть свалилась с его
сердца.
И при мысли о
Максиме одиночество Никиты Романовича представилось ему еще безотраднее, ибо он ведал, что никто уже не сойдется с ним так близко, никто не пополнит своею душою его души, не поможет ему выяснить себе многое, что в честном
сердце своем он сознавал смутно, но чего, в тревоге событий, он не успел облечь в ясные очертания…
Неточные совпадения
— Большого
сердца был муж, дружок мой,
Максим Савватеич…
Дядя
Максим относился ко всем этим музыкальным экспериментам только терпимо. Как это ни странно, но так явно обнаружившиеся склонности мальчика порождали в инвалиде двойственное чувство. С одной стороны, страстное влечение к музыке указывало на несомненно присущие мальчику музыкальные способности и, таким образом, определяло отчасти возможное для него будущее. С другой — к этому сознанию примешивалось в
сердце старого солдата неопределенное чувство разочарования.
— Ненавижу, ненавижу
Максима! — упрямо повторяла девушка. — Он со своими расчетами истребил в себе всякие признаки
сердца… Не говори, не говори мне о них… И откуда они присвоили себе право распоряжаться чужою судьбой?
И
Максим рассмеялся, поглаживая ее руку, которую держал в своей. Между тем девочка продолжала смотреть на него своим открытым взглядом, сразу завоевавшим его женоненавистническое
сердце.
Она вспомнила долгие взгляды
Максима. Так вот что значили эти молчаливые взгляды! Он лучше ее самой знал ее настроение, он угадал, что в ее
сердце возможна еще борьба и выбор, что она в себе не уверена… Но нет, — он ошибается. Она знает свой первый шаг, а там она посмотрит, что можно будет взять у жизни еще…