Неточные совпадения
— Не спрашивай меня,
батюшка. Мое знанье словами не сказывается; чуется мне, что они недобрые люди, а почему чуется, не спрашивай. Даром я никого еще не остерегала. Кабы послушалась меня
покойная матушка твоя, она, может, и теперь бы здравствовала еще!
— Да я,
батюшка Иван Васильевич, — подхватил Михеич, совершенно ободренный царскою похвалою, — я князю с самого с его сыздетства служу. И
батюшке его
покойному служил я, и отец мой деду его служил, и дети мои, кабы были у меня, его бы детям служили!
Лет двадцать пять тому назад изба у него сгорела; вот и пришел он к моему
покойному батюшке и говорит: дескать, позвольте мне, Николай Кузьмич, поселиться у вас в лесу на болоте.
«Молчи! не смей! — твердил Петр Андреич всякий раз жене, как только та пыталась склонить его на милость, — ему, щенку, должно вечно за меня бога молить, что я клятвы на него не положил;
покойный батюшка из собственных рук убил бы его, негодного, и хорошо бы сделал».
Она высказала свои опасения отцу, говоря, что боится, как бы без господ в ночное время не подломали амбара и не украли бы все ее добро, которое она «сгоношила сначала по милости
покойного батюшки и матушки, а потом по милости братца и сестрицы».
Неточные совпадения
— Ну, вот тебе постель готова, — сказала хозяйка. — Прощай,
батюшка, желаю
покойной ночи. Да не нужно ли еще чего? Может, ты привык, отец мой, чтобы кто-нибудь почесал на ночь пятки? Покойник мой без этого никак не засыпал.
— Да вы всегда славились здоровьем, — сказал председатель, — и
покойный ваш
батюшка был также крепкий человек.
— Это,
батюшка, еще очаковское куренье. Когда ваш
покойный дедушка — царство небесное — под турку ходили, так оттуда еще привезли. Вот уж последний кусочек остался, — прибавляла она со вздохом.
Позвольте,
батюшка. Вот-с — Чацкого, мне друга, // Андрея Ильича
покойного сынок: // Не служит, то есть в том он пользы не находит, // Но захоти — так был бы деловой. // Жаль, очень жаль, он малый с головой // И славно пишет, переводит. // Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…
— Да притом, — продолжал он, — и мужики-то плохие, опальные. Особенно там две семьи; еще
батюшка покойный, дай Бог ему царство небесное, их не жаловал, больно не жаловал. А у меня, скажу вам, такая примета: коли отец вор, то и сын вор; уж там как хотите… О, кровь, кровь — великое дело! Я, признаться вам откровенно, из тех-то двух семей и без очереди в солдаты отдавал и так рассовывал — кой-куды; да не переводятся, что будешь делать? Плодущи, проклятые.