Неточные совпадения
—
Давай грамоту, старый сыч,
давай ее! Посмотрим, уж не затеял ли этот Морозов измены, уж не хочет ли извести
государя!
— Пожалейте,
государи, нас, — говорили они на все голоса, — вам господь
дал и вотчины, и всякое достояние, а нам указал питаться вашею подачей, так не оставьте нас, скудных людей,
государи!
— Потому,
государь, что не выслушал ты Серебряного, не
дал ему очиститься перед тобою и не спросил его даже, за что он хотел повесить Хомяка?
Коли богачеством гордятся, так
дайте срок,
государи!
«Добро! — думал он про себя, —
дайте срок,
государи,
дайте срок!» И побледневшие губы его кривились в улыбку, и в сердце, ужо раздраженное сыновним побегом, медленно созревало надежное мщение неосторожным оскорбителям.
— Видишь,
государь, как бы тебе сказать. Вот, примерно, вспомни, когда ты при смерти лежал,
дай бог тебе много лет здравствовать! а бояре-то на тебя, трудного, заговор затеяли. Ведь у них был тогда старшой, примерно, братец твой Володимир Андреич!
— Нечего делать, — сказал Перстень, — видно, не доспел ему час, а жаль, право! Ну, так и быть,
даст бог, в другой раз не свернется! А теперь дозволь,
государь, я тебя с ребятами до дороги провожу. Совестно мне,
государь! Не приходилось бы мне, худому человеку, и говорить с твоею милостью, да что ж делать, без меня тебе отселе не выбраться!
Батюшка-государь Иван Васильич,
дай бог ему здоровья, таки миловал господина моего.
— Время милосердия прошло, — продолжал Годунов хладнокровно, — ты помнишь клятву, что
дал государю? Покорись же теперь его святой воле, и если признаешься нам во всем без утайки, то минуешь пытку и будешь казнен скорою смертию. Начнем допрос, Григорий Лукьянович!
— Отец мой, скорей
дам отсечь себе голову, чем допущу ее замыслить что-нибудь против родины! Грешен я в нелюбви к
государю, но не грешен в измене!
—
Государь, — продолжал Морозов, не вставая, — вели позвать Афоньку. Пусть при мне
даст ответ твоей милости!
— Прости,
государь, холопа твоего! — вскричал он в испуге. — Видя твою нелюбовь ко мне, надрывался я сердцем и, чтоб войти к тебе в милость, выпросил у мельника этого корня. Это тирлич,
государь! Мельник
дал мне его, чтоб полюбил ты опять холопа твоего, а замысла на тебя, видит бог, никакого не было!
— Надёжа-государь! — сказал он дерзко, тряхнув головою, чтобы оправить свои растрепанные кудри, — надёжа-государь. Иду я по твоему указу на муку и смерть.
Дай же мне сказать тебе последнее спасибо за все твои ласки! Не умышлял я на тебя ничего, а грехи-то у меня с тобою одни! Как поведут казнить меня, я все до одного расскажу перед народом! А ты, батька игумен, слушай теперь мою исповедь!..
Тогда только он
дал знать о своем успехе Строгоновым и в то же время послал любимого своего атамана Ивана Кольцо к Москве бить челом великому
государю и кланяться ему новым царством.
— И на этом благодарим твою царскую милость, — ответил Кольцо, вторично кланяясь. — Это дело доброе; только не пожалей уж, великий
государь, поверх попов, и оружия
дать нам сколько можно, и зелья огнестрельного поболе!
— Настоящих господ по запаху узнаешь, у них запах теплый, собаки это понимают… Господа — от предков сотнями годов приспособлялись к наукам, чтобы причины понимать, и достигли понимания, и вот
государь дал им Думу, а в нее набился народ недостойный.
Ему сказали, что начальство поступило бы еще лучше, если бы вовсе не призывало войска против безоружных людей, тогда, как теперь, вероятно, отсутствующему
Государю дали знать в Ливадию, что студенты бунтуют, выставили их бунтовщиками и потому-де вынуждены были употребить военную силу.
Неточные совпадения
Но дело в том, что я намерен это следить не формальным следованьем по бумагам, а военным быстрым судом, как в военное <время>, и надеюсь, что
государь мне
даст это право, когда я изложу все это дело.
— Спасибо,
государь, спасибо, отец родной! — говорил Савельич усаживаясь. —
Дай бог тебе сто лет здравствовать за то, что меня старика призрил и успокоил. Век за тебя буду бога молить, а о заячьем тулупе и упоминать уж не стану.
— Значит —
государю дорогу
даем, — объяснил старичок, счастливо улыбаясь.
— Милостивый
государь! — сказал Райский запальчиво, — кто вам
дал право думать и говорить так…
Впрочем, у них имя
государя действительно почти тайна, или по крайней мере они, из благоговения, не произносят его; по смерти его ему
дают другое имя.