Неточные совпадения
На мостике [
Мостик — возвышенная площадка, помещающаяся впереди бизань-мачты, откуда удобно наблюдать за всем. Это обыкновенное место во время вахты вахтенного офицера.
На мостике стоит главный компас, или пелькомпас.] его не было.
Матросы стали у орудий, и тот самый пожилой артиллерист, который с таким сокрушением расставался с сыном, теперь напряженный, серьезный и, казалось, весь проникнутый важностью салюта,
стоял у орудий, ожидая приказания начать его и взглядывая
на мостик.
Тут же
на мостике стояли: вахтенный лейтенант Невзоров, тот самый молодой красивый брюнет, который с таким горем расставался в Кронштадте с изящной блондинкой женой, и старший штурман, худенький старик Степан Ильич.
Молодой матросик, стоявший у грот-мачты, смотрит
на мостик, где
стоит капитан, и несколько успокаивается.
Когда колесница с Нептуном подъехала
на шканцы и остановилась против
мостика,
на котором
стояли капитан и офицеры, Нептун сошел с нее и, отставив не без внушительности вперед свою босую ногу, стукнул трезубцем и велел подать список офицеров. Когда одно из лиц свиты подало Нептуну этот список, владыка морей, прочитав имя, отчество и фамилию капитана, обратился к нему с вопросом...
Володя Ашанин, обязанный во время авралов находиться при капитане,
стоит тут же
на мостике, страшно бледный, напрасно стараясь скрыть охвативший его страх. Ему стыдно, что он трусит, и ему кажется, что только он один обнаруживает такое позорное малодушие, и он старается принять равнодушный вид ничего не боящегося моряка, старается улыбнуться, но вместо улыбки
на его лице появляется страдальческая гримаса.
И Андрей Николаевич, красный, вспотевший и напряженный, несколько комичный в сбившейся назад треуголке и узковатом мундире,
стоял теперь
на мостике, то посматривая беспокойным взглядом
на флагманский фрегат, то
на палубу и
на мачты.
Ашанин, стоявший
на вахте с восьми часов до полудня, свежий, румяный и несколько серьезный, одетый весь в белое, ходил взад и вперед по
мостику, внимательно и озабоченно поглядывая то
на паруса — хорошо ли
стоят они, и вытянуты ли до места шкоты [Снасти (веревки), которыми натягиваются паруса.], то
на горизонт — чист ли он, и нет ли где подозрительного серого шквалистого облачка, то останавливался у компаса взглянуть, правильно ли по назначенному румбу правят рулевые.
И Андрей Николаевич, словно бы отец или муж этой красавицы,
стоит на наветренной стороне
мостика, посматривая вперед с горделивым чувством в душе, уверенный, что его красавица не осрамится.
Адмиральский корвет совсем близко, а «Коршун» летит прямо
на его корму, где
стоит кучка офицеров с адмиралом во главе. Все
на «Коршуне» словно бы притаили дыхание. Вот, кажется, «Коршун» сейчас налетит
на адмирала, и будет общий позор. И капитан, спокойно ходивший по
мостику, вдруг остановился и вопросительно тревожно взглянул
на старшего офицера, уже готовый крикнуть рулевым — положить руля
на борт. Но в это самое мгновение Андрей Николаевич уже скомандовал...
Андрей Николаевич, вставший, по обыкновению, одновременно с командой, в пять часов, поднялся
на мостик и, осмотрев, как
стоят паруса, с видимым чувством удовлетворения, что все
на корвете исправно, проговорил...
Матросы так и рвались, чтобы отметить «Коршуну» за его недавнее первенство, вызвавшее адмиральский гнев. Капитан то и дело взглядывал
на «Коршун» ни жив ни мертв. У старшего офицера
на лице
стояло такое напряженное выражение нетерпения и вместе с тем страдания, что, казалось, он тут же
на мостике растянется от отчаяния, если «Витязь» опоздает. И он командует громко, отрывисто и властно.
Неточные совпадения
Мое прощание с моряками носило более чем дружеский характер.
Стоя на берегу, я увидел
на мостике миноносца командира судна. Он посылал мне приветствия, махая фуражкой. Когда «Грозный» отошел настолько далеко, что нельзя уже было разобрать
на нем людей, я вернулся в старообрядческую деревню.
Я пустился, как из лука стрела… Вот и
мостик недалеко от Перова; никого нет, да по другую сторону
мостик, и тоже никого нет. Я доехал до Измайловского зверинца, — никого; я отпустил извозчика и пошел пешком. Ходя взад и вперед, я наконец увидел
на другой дороге какой-то экипаж; молодой красивый кучер
стоял возле.
Пошевни переехали реку Балчуговку по ветхому
мостику, поднялись
на мысок, где
стоял кабак Фролки, и остановились у дома Петра Васильича.
Чем дальше они шли, тем больше открывалось: то пестрела китайская беседка, к которой через канаву перекинут был, как игрушка, деревянный
мостик; то что-то вроде грота, а вот, куда-то далеко, отводил темный коридор из акаций, и при входе в него сидел
на пьедестале грозящий пальчиком амур, как бы предостерегающий: «Не ходи туда, смертный, — погибнешь!» Но что представила площадка перед домом — и вообразить трудно: как бы простирая к нему свои длинные листья,
стояли тут какие-то тополевидные растения в огромных кадках; по кулаку человеческому цвели в средней куртине розаны, как бы венцом окруженные всевозможных цветов георгинами.
Когда я оглянулся
на нее, она, опершись
на перила
мостика,
стояла ко мне в профиль и смотрела вперед.