Володя в первые минуты был ошеломлен. Эта масса судов всевозможных стран, эти снующие пароходики и шлюпки, эта кипучая деятельность казались чем-то сказочным для
русского юноши… И это только, так сказать, у порога Лондона. Что же там, в самом Лондоне?
Неточные совпадения
Мало этого: миссис Уайт, видя, вероятно, к своему изумлению, как легко сделать счастливым такого милого
юношу, вдобавок вовсе не похожего на тех грубых варваров, какими она представляла себе
русских, простерла свое благоволение до того, что выразила желание получить от Ашанина когда-нибудь несколько строк.
Володе эти слова показались и несколько ходульными, и несколько хвастливыми, и он невольно вспомнил, что и
русские солдаты переносили, и не раз, тяжкие лишения не менее геройски. Словно бы спохватившись, что говорит ненужные вещи, да еще перед
юношей, адмирал оборвал свою речь и спросил...
— Позвольте, господа, — восклицал Введенский, — чтобы правильнее относиться к делу, следует понять, что Ганзиер миф. Для каждого понимающего, что такое миф, несомненно, что когда идет дело о
русском юноше, получающем образование через сближение с иностранцами, то невольно возникает образ Ганзы, сообщившей нашим непочатым предкам свое образование. Во избежание некоторой сложности такого представления, миф уловляет тождественными звуками нужное ему олицетворение, и появляется Ганзиер миф.
В нем"спонтанно"(выражаясь научно-философским термином) зародилась мысль написать большой роман, где бы была рассказана история этического и умственного развития
русского юноши, — с годов гимназии и проведя его через два университета — один чисто русский, другой — с немецким языком и культурой.
Традиционного участью того времени для
русского юноши, неудачника в школе, был юнкерский мундир, а следовательно, и дальнейшая карьера Савина определилась словами — «в юнкера»!
Неточные совпадения
Странное дело! оттого ли, что честолюбие уже так сильно было в них возбуждено; оттого ли, что в самых глазах необыкновенного наставника было что-то говорящее
юноше: вперед! — это слово, производящее такие чудеса над
русским человеком, — то ли, другое ли, но
юноша с самого начала искал только трудностей, алча действовать только там, где трудно, где нужно было показать бóльшую силу души.
Трещит по улицам сердитый тридцатиградусный мороз, визжит отчаянным бесом ведьма-вьюга, нахлобучивая на голову воротники шуб и шинелей, пудря усы людей и морды скотов, но приветливо светит вверху окошко где-нибудь, даже и в четвертом этаже; в уютной комнатке, при скромных стеариновых свечках, под шумок самовара, ведется согревающий и сердце и душу разговор, читается светлая страница вдохновенного
русского поэта, какими наградил Бог свою Россию, и так возвышенно-пылко трепещет молодое сердце
юноши, как не случается нигде в других землях и под полуденным роскошным небом.
— Идем в Валгаллу, так называю я «Волгу», ибо кабак есть
русская Валгалла, иде же упокояются наши герои, а также люди, изнуренные пагубными страстями. Вас,
юноша, какие страсти обуревают?
— Довольно! — крикнул, выскочив вперед хора, рыжеватый
юноша в пенсне на остром носу. — Долой безграмотные песни! Из какой далекой страны собрались мы? Мы все —
русские, и мы в столице нашей
русской страны.
Но прежде
юношу ведут // К великолепной
русской бане.