— Пить — пил, ежели на берегу, но только с рассудком. А на другой год старший офицер его в старшие марсовые произвел, а когда в
командиры вышел, — к себе на судно взял… И до сих пор его не оставил: Кирюшкин на евойной даче сторожем. Вот оно что доброе слово делает… А ты говоришь, никак невозможно! — заключил Бастрюков.
Неточные совпадения
— Ребята! все вы исполнили обещание, данное вами своему
командиру, и только четверо из вас не сдержали слова и вернулись вчера с берега мертвецки пьяными…
Выходи вперед, пьяницы!
— А вот теперь ссора
вышла… И этот рапорт! — поморщился Андрей Николаевич, взглядывая на лежавший у него на столике сложенный лист белой бумаги. — Я должен его представить
командиру… Знаете ли что, Ашанин?
— И ловок же ты врать. Недаром из кантонинщины!.. По-твоему
выходит, что я, примерно, на берегу напился, и меня судить? Или тоже и отодрать нельзя без закон-положения? Небось ежели тебя да за твое лодырство перевели бы в разряд штрафованных, так форменный
командир мог бы по закон-положению каждый день законную плепорцию тебе прописывать… А то туда же: закон-положение!
И оба они, привыкшие к прежним порядкам во флоте, вполне были уверены, что хотя и
вышел приказ, но все-таки без порки не обойдется, если на судне будет, как они выражались, «форменный»
командир.
Завидев смену, в окопе облегченно зашевелились.
Командир вышел из окопа и, расправляя отекшие ноги, молча протянул руку офицерам. Он тоже был угрюм и зол.
Неточные совпадения
На дворе, первое, что бросилось в глаза Вронскому, были песенники в кителях, стоявшие подле боченка с водкой, и здоровая веселая фигура полкового
командира, окруженного офицерами:
выйдя на первую ступень балкона, он, громко перекрикивая музыку, игравшую Офенбаховскую кадриль, что-то приказывал и махал стоявшим в стороне солдатам.
Полковой
командир объявил, что если эти скандалы не прекратятся, то надо
выходить.
Зная, что что-то случилось, но не зная, что именно, Вронский испытывал мучительную тревогу и, надеясь узнать что-нибудь, пошел в ложу брата. Нарочно выбрав противоположный от ложи Анны пролет партера, он,
выходя, столкнулся с бывшим полковым
командиром своим, говорившим с двумя знакомыми. Вронский слышал, как было произнесено имя Карениных, и заметил, как поспешил полковой
командир громко назвать Вронского, значительно взглянув на говоривших.
За полковым
командиром с бокалом в руке, улыбаясь,
вышел и Серпуховской.
Вернувшись к столу, полковой
командир опять
вышел с бокалом на крыльцо и провозгласил тост: «За здоровье нашего бывшего товарища и храброго генерала князя Серпуховского.