Неточные совпадения
Машина
была застопорена. Винт поднят из
воды, чтобы не мешать ходу, и укреплен
в так называемом винтовом колодце.
Издали не видать
было цвета
воды: все кипело пеной, точно
в гигантском котле.
Лейтенант Поленов, который должен
был ехать на баркасе, получив от капитана соответствующие инструкции, приказал баркасным садиться на баркас. Один за одним торопливо спускались по веревочному трапу двадцать четыре гребца, прыгали
в качающуюся у борта большую шлюпку и рассаживались по банкам.
Было взято несколько одеял, пальто, спасательных кругов и буйков, бочонок пресной
воды и три бутылки рома. Приказано
было и ром и
воду давать понемногу.
Дорога
была в высшей степени живописна и
в то же время, чем выше, тем более казалась опасной и возбуждала у непривычных к таким горным подъемам нервное напряжение, особенно когда пришлось ехать узенькой тропинкой, по одной стороне которой шла отвесная гора, а с другой — страшно взглянуть! — глубокая пропасть, откуда долетал глухой шум
воды, бежавшей по каменьям.
«Коршуну» предстояло зайти на один из островов Зеленого мыса, которые лежали на перепутье, чтобы взять быков, живности, зелени, калиться свежей
водой и затем идти
в долгое-долгое плавание: прямо
в Зондский пролив, не заходя ни
в Рио-Жанейро, ни на мыс Доброй Надежды, если на корвете все
будет благополучно.
На рейде стояло несколько парусных «купцов», которые зашли
в Порто-Гранде, чтобы взять свежей провизии, налиться
водой, а то и просто для того, чтобы «освежиться», выражаясь языком моряков, то
есть отдохнуть после длинного перехода.
— А главная причина, что морской человек бога завсегда должон помнить.
Вода — не сухая путь. Ты с ей не шути и о себе много не полагай… На сухой пути человек больше о себе полагает, а на
воде — шалишь! И по моему глупому рассудку выходит, милый баринок, что который человек на море бывал и имеет
в себе понятие, тот беспременно должон
быть и душой прост, и к людям жалостлив, и умом рассудлив, и смелость иметь, одно слово, как, примерно, наш «голубь», Василий Федорыч, дай бог ему здоровья!
Завтрак уже готов. Два матросских кока (повара)
в четвертом часу затопили камбуз (кухню) и налили
водой громадный чан для кипятка. Брезенты на палубе разостланы, и артельщики разносят по артелям баки с размазней или какой-нибудь жидкой кашицей, которую матросы
едят, закусывая размоченными черными сухарями. После того
пьют чай, особенно любимый матросами. Несмотря на жару
в тропиках, его
пьют до изнеможения.
В четвертом часу следующего дня «Коршун» пересекал экватор. Это событие
было ознаменовано традиционным морским празднеством
в память владыки морей Нептуна и обливанием
водой всех тех, кто впервые вступал
в нулевую широту.
Прохладная
вода в большой мраморной ванне и затем душ освежили Володю, но ненадолго. Довольно
было одеться и пройти несколько шагов до веранды, чтобы облиться потом. Солнце, палящее солнце, повисшее каким-то огненным шаром с безоблачного, голубого неба, так и накаливало. Чувствовалась какая-то истома… Хотелось освободиться от одежд…
Пополнены
были запасы провизии, и водяные цистерны налиты
водой, и масса разных фруктов — ананасов, бананов и мангустанов — лежит наверху
в корзинах… Скоро «Коршун» уйдет из Батавии.
—
Будь это с другим капитаном, я, братцы, чарок десять выдул бы, — хвалился Ковшиков потом на баке. — Небось не смотрел бы этому винцу
в глаза. А главная причина — не хотел огорчать нашего голубя… Уж очень он добер до нашего брата… И ведь пришло же
в голову чем пронять!.. Поди ж ты… Я, братцы, полагал, что по крайней мере
в карцырь посадит на хлеб, на
воду да прикажет не берег не пускать, а он что выдумал?!. Первый раз, братцы, такое наказание вижу!
Старший офицер дал согласие. Тотчас же
были вынесены брандспойты, и толстые струи
воды пущены
в китайские шампуньки.
Он
был на кубрике,
в помещении команды, приказал там открыть несколько матросских чемоданчиков, спускался
в трюм и нюхал там трюмную
воду, заглянул
в подшкиперскую,
в крюйт-камеру,
в лазарет, где не
было ни одного больного,
в кочегарную и машинное отделение, и там, не роняя слова, ни к кому не обращаясь с вопросом, водил пальцем
в белоснежной перчатке по частям машины и глядел потом на перчатку, возбуждая трепет и
в старшем офицере и старшем механике.
Володя поднял голову и увидал перед собой молодого человека лет тридцати,
в черном сюртуке, поверх которого
был передник,
в чистом белье и цилиндре, держащего
в руке трубку, из которой струя
воды обливала улицы. Это
был поливальщик улиц, и с первого взгляда Володя принял его за американца.
— А я, вашескобродие, на отчаянность пошел. Думаю: пропаду или доберусь до своих и явлюсь на корвет, чтобы не
было подозрения, что я нарушил присягу и бежал… Увидал я, значит, раз, что близко судно идет, близко так, я перекрестился да незаметно и бултых
в море… На судне, значит, увидали и подняли из
воды. На счастье оно шло сюда, и сегодня, как мы пришли, отвезли меня на корвет… Извольте допросить французов.
Прежде на благодатном острове, климат которого, благодаря его положению среди океана, один из лучших
в мире, не
было никаких болезней, и люди умирали от старости, если преждевременно не погибали
в пастях акул, на ловлю которых они отправлялись
в океан и там, бросившись с лодчонки
в воду, ныряли с ножами
в руках, храбро нападая на хищников, мясо которых незаслуженно прежде ценили.
Общий поклон их величеств — и все офицеры, задыхавшиеся от жары
в суконных застегнутых мундирах, кажется, не меньше любезных хозяев обрадовались окончанию представления и
в сопровождении все того же мистера Вейля довольно поспешно вышли из тронной залы
в приемную, где
были расставлены прохладительные напитки: сельтерская
вода, лимонад, аршад и обыкновенный американский напиток «cherry coblar» — херес с
водой и с толченым льдом.
— Вовсе простой народ! — пояснял боцман свои впечатления боцману Никифорову, отдыхая после ругани во время утренней уборки на якорной лапе. — Намедни зашел я
в один ихний домишко… Прошу
воды испить. Так и
воды дали, да еще апельсинов нанесли. «
Ешь, мол!» Я им, значит, монету предлагаю за апельсины… Ни за что! Обиделись даже. Вовсе простой народ! — снова повторил Федотов.
— А могли бы очутиться… если я вам говорю! — возвысил голос адмирал. — Могли бы-с! Налети только шквал, и
были бы
в воде… Слышите?
Туман все сгущался, и когда «Коршун» вышел с рейда, то очутился, словно,
в молочной бездне, сырой и непроницаемой.
В нескольких шагах ничего не
было видно. Только слышался всплеск рассекаемой
воды да мерное постукивание машины.
Долго все усилия
были тщетны. Наконец, к вечеру «Забияка» тронулся, и через пять минут громкое «ура» раздалось
в тишине бухты с обоих судов. Клипер
был на вольной
воде и, отведенный подальше от берега, бросил якорь. Отдал якорь и «Коршун».
— И
в сентябре, если даст бог все
будет благополучно,
будем в Кронштадте. Да вы что же, голубчик? Не волнуйтесь… Выпейте-ка
воды! — участливо говорил Степан Ильич, подходя к Невзорову.