Редко-редко кто шепнет что-нибудь соседу, — два-три слова, почти не поворачивая головы, — и
тот отвечал так же коротко и тихо, или даже одним только быстрым движением, взглядом, пожиманием плеч, улыбкою.
Неточные совпадения
Варвара немедленно
ответила тем же.
— Погоди, докажу, — с
тем же злорадством в голосе
ответил Рутилов.
— Что ж мне по Марте скучать! —
ответил Володин. — Я ей честь честью сделал предложение, а коли ежели она не хочет,
то что же мне! Я и другую найду, — разве уж для меня и невест не найдется? Да этого добра везде сколько угодно.
— Нет, я домой, —
ответил Передонов, — только я нынче боюсь по
той улице ходить.
— Так уж я буду на вас надеяться, — сказал Передонов угрюмо, как бы
отвечая на что-то не совсем приятное для него, — а
то директор все меня притесняет.
— У кого дела,
тому от нас хвала, — немедленно же
отвечал Тишков.
— Без врагов свинья жила, —
отвечал Авиновицкий, — да и
ту зарезали. Кушайте, хорошая была свинья.
— Я ничего, — рыдая,
ответил Саша, — я ничего не сделал худого. Они меня за
то и дразнят, что я не могу худых слов говорить.
— Я, Ардальон Борисыч, только сказал, что если так,
то я должен отказаться, а она мне изволила сказать, что не надо отказываться, а как я ничего не изволил
ответить,
то вышло, что она меня упросила. А уж теперь это от меня зависит: хочу — откажусь, хочу — буду ходить.
Людмила все с
тою же удивительною улыбкою задумчиво и медленно
ответила...
— Я всегда, —
отвечал он, — я в бога верую, не так, как другие. Может быть, я один в гимназии такой. За
то меня и преследуют. Директор — безбожник.
— Ах, матушка Варвара Дмитриевна, вот-то в одно слово, и у меня
то же, — хихикая и подмигивая всем,
отвечала Грушина.
— Помилуйте, зачем же пивом! — любезно улыбаясь,
отвечал парикмахер, — а только возьмите
то, что если постричь сколько-нибудь и притом же так как у вас на голове уже солидность обозначается,
то никак не хватает на испанскую прическу.
— Погоди немножечко, —
ответила Людмила, — посиди со мною хоть чуть, а
то словно только по делу и ходишь, а уж со мною и поговорить скучно.
— Ничего особенного, так, — с
тем же невинным видом
ответил Саша, — главным образом мы читаем. Барышни Рутиловы стихи очень любят. И я всегда к семи часам бываю дома.
— Ничего, пусть простынет немного, — беспечно
ответила Дарья, — а
то она уж очень сердито на нас напустится.
Если же между ими и происходило какое-нибудь то, что называют другое-третье, то оно происходило втайне, так что не было подаваемо никакого вида, что происходило; сохранялось все достоинство, и самый муж так был приготовлен, что если и видел другое-третье или слышал о нем,
то отвечал коротко и благоразумно пословицею: «Кому какое дело, что кума с кумом сидела».
Вчера она досидела до конца вечера в кабинете Татьяны Марковны: все были там, и Марфенька, и Тит Никонович. Марфенька работала, разливала чай, потом играла на фортепиано. Вера молчала, и если ее спросят о чем-нибудь,
то отвечала, но сама не заговаривала. Она чаю не пила, за ужином раскопала два-три блюда вилкой, взяла что-то в рот, потом съела ложку варенья и тотчас после стола ушла спать.
Если же захотят узнать, об чем мы весь этот месяц с ним проговорили,
то отвечу, что, в сущности, обо всем на свете, но все о странных каких-то вещах.
Неточные совпадения
Анна Андреевна, жена его, провинциальная кокетка, еще не совсем пожилых лет, воспитанная вполовину на романах и альбомах, вполовину на хлопотах в своей кладовой и девичьей. Очень любопытна и при случае выказывает тщеславие. Берет иногда власть над мужем потому только, что
тот не находится, что
отвечать ей; но власть эта распространяется только на мелочи и состоит в выговорах и насмешках. Она четыре раза переодевается в разные платья в продолжение пьесы.
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь
отвечать моим чувствам, не
то я смертью окончу жизнь свою».
Ты дай нам слово верное // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По совести, по разуму, // По правде
отвечать, // Не
то с своей заботушкой // К другому мы пойдем…»
На это
отвечу: цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие — для
того, чтобы законодатели не коснели в праздности…"
— Так и живем, что настоящей жизни не имеем, —
отвечали глуповцы и при этом не
то засмеялись, не
то заплакали.