Неточные совпадения
Шутки Преполовенской дали новый оборот медленным
мыслям Передонова; да и ерлы крепко засели в его голове. С чего это Володин выдумал такое кушанье? Передонов не любил размышлять. В первую минуту он всегда верил тому, что ему скажут. Так поверил он и влюбленности Володина в Варвару. Он думал: вот окрутят с Варварой, а там, как поедут на инспекторское место, отравят его в дороге ерлами и подменят Володиным: его похоронят как Володина, а Володин
будет инспектором. Ловко придумали!
Уже с утра они
были готовы ехать под венец. Оставалось только надеть приличное к венцу платье да приколоть фату и цветы. О Варваре сестры не вспоминали в своих разговорах, как-будто ее и на свете нет. Но уже одно то, что они, беспощадные насмешницы, перемывая косточки всем, не обмолвились во весь день ни одним словечком только о Варваре, одно это доказывало, что неловкая
мысль о ней гвоздем сидит в голове каждой из сестриц.
В субботу после обеда Передонов шел поиграть на биллиарде.
Мысли его
были тяжелы и печальны. Он думал...
Володин сделал понимающее лицо, хотя, конечно, не знал, какие это нашлись вдруг у Передонова дела. А Передонов думал, что ему необходимо
будет сделать несколько визитов. Вчерашняя случайная встреча с жандармским офицером навела его на
мысль, которая показалась ему весьма дельною: обойти всех значительных в городе лиц и уверить их в своей благонадежности. Если это удастся, тогда, в случае чего, у Передонова найдутся заступники в городе, которые засвидетельствуют его правильный образ
мыслей.
И Кириллов долго и подробно рассказывал о школьной сети, то
есть о разделении уезда на такие мелкие участки, со школою в каждом, чтобы из каждого селения школа
была недалеко. Передонов ничего не понимал и запутывался тугими
мыслями в словесных петлях сети, которую бойко и ловко плел перед ним Кириллов.
Передонов старался припомнить Пыльникова, да как-то все не мог ясно представить его себе. До сих пор он мало обращал внимания на этого нового ученика и презирал его за смазливость и чистоту, за то, что он вел себя скромно, учился хорошо и
был самым младшим по возрасту из учеников пятого класса. Теперь же Варварин рассказ зажег в нем блудливое любопытство. Нескромные
мысли медленно зашевелились в его темной голове…
Одно Варварино платье привлекло внимание Передонова. Оно
было в оборках, бантиках, лентах, словно нарочно сшито, чтобы можно
было спрятать кого-нибудь. Передонов долго рассматривал его, потом с усилием, при помощи ножа, вырвал, отчасти вырезал карман, бросил его в печку, а затем принялся рвать и резать на мелкие куски все платье. В его голове бродили смутные, странные
мысли, а на душе
было безнадежно тоскливо.
На другое утро уже многие пришли на уроки с
мыслью, что Передонов, может
быть, и прав.
Володин сначала
был смущен таким поведением Надежды. Потом подумал, что она стесняется угощать его кофейком, — боится, как бы сплетен не вышло. Потом сообразил, что она могла бы вовсе не приходить к нему на уроки, однако приходит, — не оттого ли, что ей приятно видеть Володина? И то истолковывал Володин в свою пользу, что Надежда так с первого слова охотно согласилась, чтобы Володин давал уроки, и не торговалась. В таких
мыслях утверждали его и Передонов с Варварою.
И впрямь, когда Саша вернулся из гимназии, Коковкина ушла к Хрипачам. Сашу радовала
мысль, что на этот раз он помог удалить Коковкину из дому. Уже он
был уверен, что Людмила найдет время притти.
Мысли ее
были смутны и набожны.
Громкий разговор разбудил Марту. В беседке стоял Передонов и громко говорил, здороваясь с Вершиной. Марта испуганно озиралась. Сердце у нее стучало, а глаза еще слипались, и
мысли еще путались. Где же совесть? Или ее и не
было? И не следовало ей здесь
быть?
Прошла неделя. Хрипачей еще не
было. Варвара начала злиться и ругаться. Передонова же повергло это ожидание в нарочито-угнетенное состояние. Глаза у Передонова стали совсем бессмысленными, словно они потухали, и казалось иногда, что это — глаза мертвого человека. Нелепые страхи мучили его. Без всякой видимой причины он начинал вдруг бояться тех или других предметов. С чего-то пришла ему в голову и томила несколько дней
мысль, что его зарежут; он боялся всего острого и припрятал ножи да вилки.
Чтобы не внушить мальчику дурных
мыслей, которых у него раньше (верил Хрипач) не
было, и чтобы не обидеть мальчика, и чтобы сделать все к устранению тех неприятностей, которые могут случиться в будущем из-за этого знакомства.
Ей хотелось сразу обрушиться на сестер с самыми жестокими упреками, и уже укоризненные, злые слова
были у нее готовы, — но мирная, красивая их гостиная внушала ей, мимо ее желаний, спокойные
мысли и утишала ее досаду.
Я ни одной минуты не позволил себе иметь какие бы то ни
было дурные
мысли относительно вашего знакомства с Пыльниковым.
Сели за стол втроем. Принялись
пить водку и закусывать пирожками. Больше
пили, чем
ели. Передонов
был мрачен. Уже все
было для него как бред, бессмысленно, несвязно и внезапно. Голова болела мучительно. Одно представление настойчиво повторялось — о Володине, как о враге. Оно чередовалось тяжкими приступами навязчивой
мысли: надо убить Павлушку, пока не поздно. И тогда все хитрости вражьи откроются. А Володин быстро пьянел и молол что-то бессвязное, на потеху Варваре.
Весть о событии быстро разнеслась. Соседи собирались на улице, на дворе. Кто посмелее, прошли в дом. В столовую долго не решались войти. Заглядывали, шептались. Передонов безумными глазами смотрел на труп, слушал шопоты за дверью… Тупая тоска томила его.
Мыслей не
было.
Неточные совпадения
Сначала он принял
было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к нему не поедет, и что он не хочет сидеть за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил
мысли, и, слава богу, все пошло хорошо.
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил. Вот еще на днях, когда зашел
было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные
мысли внушаются юношеству.
Хлестаков. Да, и в журналы помещаю. Моих, впрочем, много
есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь, братец!» И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в
мыслях. Все это, что
было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат „Надежды“ и „Московский телеграф“… все это я написал.
Григорий шел задумчиво // Сперва большой дорогою // (Старинная: с высокими // Курчавыми березами, // Прямая, как стрела). // Ему то
было весело, // То грустно. Возбужденная // Вахлацкою пирушкою, // В нем сильно
мысль работала // И в песне излилась:
В минуты, когда
мысль их обращается на их состояние, какому аду должно
быть в душах и мужа и жены!