Неточные совпадения
Во-первых, пусто, потому что домашний персонал имеется только самый необходимый; во-вторых, неудовлетворительно по части питья
и еды, потому что полезные домашние
животные упразднены, дикие, вследствие истребления лесов, эмигрировали, караси в пруде выловлены, да
и хорошего печеного хлеба, пожалуй, нельзя достать; в-третьих, плохо
и по части газетной пищи, ежели Заманиловка, по очень счастливому случаю, не расположена вблизи станции железной дороги (это
было в особенности чувствительно во время последней войны); в-четвертых, не особенно весело
и по части соседей, ибо ежели таковые
и есть, то разносолов
у них не полагается, да
и ездить по соседям, признаться, не в чем, так как каретные сараи опустели, а бывшие заводские жеребцы перевелись; в-пятых, наконец, в каждой Заманиловке культурный человек непременно встречается с вопросом о бешеных собаках.
Если это
есть — значит,
у мужика
есть досуг, значит, он ведет не прекратительную жизнь подъяремного
животного, а здоровое существование разумного существа, значит, он плодится
и множится.
Нет, лучше бежать. Но вопрос: куда бежать? Желал бы я
быть «птичкой вольной», как говорит Катерина в «Грозе»
у Островского, да ведь Грацианов, того гляди,
и канарейку слопает! А кроме как «птички вольной»,
у меня
и воображения не хватает, кем бы другим
быть пожелать. Ежели конем степным, так Грацианов заарканит
и начнет под верх муштровать. Ежели буй-туром, так Грацианов
будет для бифштексов воспитывать. Но, что всего замечательнее,
животным еще все-таки вообразить себя можно, но человеком — никогда!
Неточные совпадения
Ему казалось, что при нормальном развитии богатства в государстве все эти явления наступают, только когда на земледелие положен уже значительный труд, когда оно стало в правильные, по крайней мере, в определенные условия; что богатство страны должно расти равномерно
и в особенности так, чтобы другие отрасли богатства не опережали земледелия; что сообразно с известным состоянием земледелия должны
быть соответствующие ему
и пути сообщения,
и что при нашем неправильном пользовании землей железные дороги, вызванные не экономическою, но политическою необходимостью,
были преждевременны
и, вместо содействия земледелию, которого ожидали от них, опередив земледелие
и вызвав развитие промышленности
и кредита, остановили его,
и что потому, так же как одностороннее
и преждевременное развитие органа в
животном помешало бы его общему развитию, так для общего развития богатства в России кредит, пути сообщения, усиление фабричной деятельности, несомненно необходимые в Европе, где они своевременны,
у нас только сделали вред, отстранив главный очередной вопрос устройства земледелия.
Она
была очень набожна
и чувствительна, верила во всевозможные приметы, гаданья, заговоры, сны; верила в юродивых, в домовых, в леших, в дурные встречи, в порчу, в народные лекарства, в четверговую соль, в скорый конец света; верила, что если в светлое воскресение на всенощной не погаснут свечи, то гречиха хорошо уродится,
и что гриб больше не растет, если его человеческий глаз увидит; верила, что черт любит
быть там, где вода,
и что
у каждого жида на груди кровавое пятнышко; боялась мышей, ужей, лягушек, воробьев, пиявок, грома, холодной воды, сквозного ветра, лошадей, козлов, рыжих людей
и черных кошек
и почитала сверчков
и собак нечистыми
животными; не
ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов, потому что взрезанный арбуз напоминает голову Иоанна Предтечи; [Иоанн Предтеча — по преданию, предшественник
и провозвестник Иисуса Христа.
— Не
было у нас такого подлого царствования! — визжал
и шипел он. — Иван Грозный, Петр —
у них цель… цель
была, а — этот? Этот для чего? Бездарное
животное…
Его особенно смущал взгляд глаз ее скрытого лица, именно он превращал ее в чужую. Взгляд этот, острый
и зоркий, чего-то ожидал, искал, даже требовал
и вдруг, становясь пренебрежительным, холодно отталкивал.
Было странно, что она разогнала всех своих кошек
и что вообще в ее отношении к
животным явилась какая-то болезненная брезгливость. Слыша ржанье лошади, она вздрагивала
и морщилась, туго кутая грудь шалью; собаки вызывали
у нее отвращение; даже петухи, голуби
были явно неприятны ей.
У него в голове
было свое царство цифр в образах: они по-своему строились
у него там, как солдаты. Он придумал им какие-то свои знаки или физиономии, по которым они становились в ряды, слагались, множились
и делились; все фигуры их рисовались то знакомыми людьми, то походили на разных
животных.