Неточные совпадения
Всего замечательнее, что мы не
только не знали имени
и фамилии его, но
и никакой надобности не
видели узнавать. Глумов совершенно случайно прозвал его Кшепшицюльским,
и, к удивлению, он сразу начал откликаться на этот зов. Даже познакомились мы с ним как-то необычно. Шел я однажды по двору нашего дома
и услышал, как он расспрашивает у дворника: «скоро ли в 4-м нумере (это — моя квартира) руволюция буде». Сейчас же взял его я за шиворот
и привел к себе...
Мы с новою страстью бросились в вихрь удовольствий, чтобы
только забыть о предстоящем свидании с Иваном Тимофеичем. Но существование наше уже было подточено. Мысль, что вот-вот сейчас позовут
и предложат что-то неслыханное, вследствие чего придется, пожалуй, закупориться в Проплеванную, — эта ужасная мысль следила за каждым моим шагом
и заставляла мешать в кадрилях фигуры.
Видя мою рассеянность, дамы томно смотрели на меня, думая, что я влюблен...
Он хлопнул довольно грязной рукой по правой щеке,
и — о, чудо! — такса, которую мы до сих пор
видели лишь мысленными очами (
только однажды я мельком усмотрел один параграф ее), вдруг засветилась, так что мы совершенно явственно прочитали...
Только спят они
и видят во сне все трое один
и тот же ряд картин, прообразующих будущие судьбы их нового отечества.
Только всего промеж нас
и было. Осмотрела она меня — кажется, довольна осталась;
и я ее осмотрел:
вижу, хоть
и в летах особа, однако важных изъянов нет. Глаз у ней правый вытек — педагогический случай с одним"гостем"вышел — так ведь для меня не глаза нужны! Пришел я домой
и думаю: не чаял, не гадал, а какой, можно сказать, оборот!
— Вот оно самое
и есть. Хорошо, что мы спохватились скоро.
Увидели, что не выгорели наши радости,
и, не долго думая, вступили на стезю благонамеренности. Начали гулять, в еду ударились, папироски стали набивать, а рассуждение оставили. Потихоньку да полегоньку — смотрим, польза вышла. В короткое время так себя усовершенствовали, что теперь
только сидим да глазами хлопаем. Кажется, на что лучше! а? как ты об этом полагаешь?
— Удачи мне не было — вот почему. Это ведь, сударь, тоже как кому. Иной, кажется,
и не слишком умен, а
только взглянет на лицо начальничье, сейчас истинную потребность
видит; другой же
и долго глядит, а ничего различить не может. Я тоже однажды"понравиться"хотел, ан заместо того совсем для меня другой оборот вышел.
— Да почесть что одним засвидетельствованием рук
и пробавляемся. Прежде, бывало, выйдешь на улицу — куда ни обернешься, везде источники
видишь, а нынче у нас в ведении
только сколка льду на улицах да бунты остались, прочее же все по разным ведомствам разбрелось. А я, между прочим, твердо в своем сердце положил: какова пора ни мера, а во всяком случае десять тысяч накопить
и на родину вернуться. Теперь судите сами: скоро ли по копейкам экую уйму денег сколотишь?
А Фаинушка не
только не сердилась, но весело
и добродушно хохотала,
видя, что все ее усилия сорвать его с места остаются напрасными.
Я мысленно уже
видел устремленные на меня очи крамолы, я ощущал ее тлетворное дыхание, слышал ее льстивые речи, предвкушал свое грехопадение
и не мог определить
только одного: какой сорт крамолы скорее пристигнет меня.
Он волновался
и беспокоился, хотя не мог сказать, об чем. По-видимому, что-то было для него ясно,
только он не понимал, что именно. Оттого он
и повторял так настойчиво: нельзя-с! Еще родители его это слово повторяли,
и так как для них, действительно, было все ясно, то он думал, что
и ему, если он будет одно
и то же слово долбить, когда-нибудь будет ясно. Но когда он
увидел, что я он ничего не понимает,
и я ничего не понимаю, то решился, как говорится,"положить мне в рот".
— Кто сказал"украл"? — спрашивал он, не веря, что он сам, собственным языком, произнес это слово.
И,
видя, что никого посторонних нет, пришел к заключению, что ему
только померещилось.
Это было до того необыкновенно — эти люди, живущие исключительно для покупки патентов — что Фаинушка слушала-слушала
и расхохоталась: ах, как весело! Но тотчас же притихла, как
только увидела, что Глумов бросил на нее молниеносный взгляд.
— В прошлом годе Вздошников купец объявил: коли кто сицилиста ему предоставит — двадцать пять рублей тому человеку награды! Ну,
и наловили. В ту пору у нас всякий друг дружку ловил.
Только он что же, мерзавец, изделал!
Видит, что дело к расплате, — сейчас
и на попятный: это, говорит, сицилисты ненастоящие! Так никто
и не попользовался;
только народу, человек, никак, с тридцать, попортили.
Видеть шалопайство вторгающимся во все жизненные отношения, нюхающим, чем; пахнет в человеческой душе, читающим по складам в человеческом сердце,
и чувствовать, что наболевшее слово негодования не
только не жжет ничьих сердец, а, напротив, бессильно замирает на языке, — разве может существовать более тяжелое, более удручающее зрелище?
Прибежал в поле.
Видит — люди пашут, боронят, косят, гребут. Знает, сколь необходимо сих людей в рудники заточить, — а каким манером — не понимает. Вытаращил глаза, отнял у одного пахаря косулю
и разбил вдребезги, но
только что бросился к другому пахарю, чтоб борону разнести, как все испугались,
и в одну минуту поле опустело. Тогда он разметал
только что сметанный стог сена
и убежал.
Княжна
видела землемера
только издали
и никогда не молвила с ним ни слова, но кудри его произвели на нее впечатление.
Пользуясь этою передышкой, я сел на дальнюю лавку
и задремал. Сначала
видел во сне"долину Кашемира", потом — "розу Гюллистана", потом — "груди твои, как два белых козленка", потом — приехал будто бы я в Весьегонск
и не знаю, куда оттуда бежать, в Устюжну или в Череповец…
И вдруг меня кольнуло. Открываю глаза, смотрю… Стыд!! Не бичующий
и даже не укоряющий, а
только как бы недоумевающий. Но одного этого"недоумения"было достаточно, чтоб мне сделалось невыносимо жутко.
А мы не
только видели его, но
и играли с ним целые месяцы в карты… единственно для того, чтобы доказать нашу зрелость!
Потом поравнялись с собором
и,
увидев, что тайный советник Стрекоза остановился
и снял шляпу, сняли
и мы свои. Затем, подойдя к Доминику, почувствовали голод, взяли по три куска кулебяки
и, вспомнив завет Очищенного, при расчете сказали, что съели
только по два куска.
Прибежал в поле.
Видит — люди пашут, боронят, косят, сено гребут. Знает, что необходимо сих людей в рудники заточить, а за что
и каким манером — не понимает. Вытаращил глаза, отнял у одного пахаря косулю
и разбил вдребезги, но
только что бросился к другому, чтоб борону у него разнести, как все испугались,
и в одну минуту поле опустело. Тогда он разметал
только что сметанный стог сена
и убежал.
Неточные совпадения
А вы — стоять на крыльце,
и ни с места!
И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то…
Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть
и не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо
и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве
только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер расскажет про лагери
и объявит, что всякая звезда значит на небе, так вот как на ладони все
видишь.
Добчинский.То есть оно так
только говорится, а он рожден мною так совершенно, как бы
и в браке,
и все это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с. Так я, изволите
видеть, хочу, чтоб он теперь уже был совсем, то есть, законным моим сыном-с
и назывался бы так, как я: Добчинский-с.
Анна Андреевна. Но
только какое тонкое обращение! сейчас можно
увидеть столичную штучку. Приемы
и все это такое… Ах, как хорошо! Я страх люблю таких молодых людей! я просто без памяти. Я, однако ж, ему очень понравилась: я заметила — все на меня поглядывал.
Здесь есть один помещик, Добчинский, которого вы изволили
видеть;
и как
только этот Добчинский куда-нибудь выйдет из дому, то он там уж
и сидит у жены его, я присягнуть готов…