Неточные совпадения
И хотя наши собеседования
почти всегда заканчивались словами: «необходимо погодить», но мы все-таки утешались хоть тем,
что слова эти составляют результат свободного обмена мыслей и свободно-разумного отношения к действительности,
что воля с нас не снята и
что если бы, например, выпить при сем две-три рюмки водки, то ничто бы, пожалуй, не воспрепятствовало нам выразиться и так: «Господа! да неужто же, наконец…»
Несколько минут Иван Тимофеич стоял как опаленный.
Что касается до меня, то я просто был близок к отчаянию, ибо, за несообразностью речей Балалайкина, дело, очевидно, должно было вновь обрушиться на меня. Но именно это отчаяние удесятерило мои силы, сообщило моему языку красноречие
почти адвокатское, а мысли — убедительность, которою она едва ли когда-нибудь обладала.
— Да погоди же голову-то терять, — возразил Он мне спокойно, — ведь это еще не последнее слово. Балалайкин женат — в этом, конечно, сомневаться нельзя; но разве ты не чувствуешь,
что тут сквозит какая-то тайна, которая, я уверен, в конце концов даст нам возможность выйти с
честью из нашего положения.
Черная бархатная жакетка ловко обрисовывала его формы и отлично оттеняла белизну белья; пробор на голове был сделан так тщательно,
что можно было думать,
что он причесывается у ваятеля; лицо, отдохнувшее за ночь от вчерашних повреждений, дышало приветливостью и готовностью удовлетворить клиента,
что бы он ни попросил; штаны сидели
почти идеально; но
что всего важнее: от каждой части его лица и даже тела разило духами, как будто он только
что выкупался в водах Екатерининского канала.
Он напомнил нам,
что знаком с нами по Ивану Тимофеичу, и изъявил надежду,
что мы сделаем ему
честь отзавтракать с ним.
Напротив того, инородец, получая
почти фельдмаршальское содержание, старается показать,
что он пользуется оным не даром, и, вследствие этого, ежеминутно угрожает начальству злоумышлениями.
Придя домой, мы нашли Очищенного уже возвратившимся из бани. Он прохаживался в довольно близком расстоянии от шкапа, в котором хранился графин с водкой, но, к
чести нашего друга, мы должны были сознаться,
что в отсутствие наше ничего в квартире у нас не пропало.
Я взглянул на моего друга и, к великому огорчению, заметил в нем большую перемену. Он, который еще так недавно принимал живое участие в наших благонамеренных прениях, в настоящую минуту казался утомленным,
почти раздраженным. Мало того: он угрюмо ходил взад и вперед по комнате,
что, по моему наблюдению, означало,
что его начинает мутить от разговоров. Но Очищенный ничего этого не замечал и продолжал...
К
чести Глумова должно сказать,
что он, по первому моему слову, не только протянул руку Очищенному, но даже извинился,
что не может сейчас же уплатить,
что следует по таксе о вознаграждении за оскорбление словом, потому
что мелких денег нет.
— А я-с — во время пожара на дворе в корзинке найден был. И так как пожар произошел 2-го мая, в день Афанасия Великого, то покойный частный пристав, Семен Иваныч, и назвал меня, в
честь святого — Афанасием, а в свою
честь — Семенычем. Обо мне даже дело в консистории было: следует ли, значит, меня крестить? однако решили: не следует. Так
что я доподлинно и не знаю, крещеный ли я.
Что происходило потом, я помню до крайности смутно. Помню,
что я напился
почти мгновенно,
что Иван Тимофеич плясал,
что Прудентов декламировал:"О ты!
что в горести напрасно", а Молодкин показывал руками, как выкидывают на каланче шары во время пожаров.
Он рассыпался над селом золотым дождем; в
честь его назначались особенные радения, на которых Гузнов гремел и прорицал, а"голуби"кружились и скакали, выкрикивая:"Накатил, сударь, накатил!"Жертвы меняльного фанатизма вербовались десятками, а становой пристав, получив мзду, ходил по улице и делал вид,
что все обстоит благополучно.
Например, одному сорту он дал кличку"Забалканские", в
честь Забалканского проспекта, где он первоначально квартировал, другому — "Синоп", в
честь гостиницы Синоп, в которой он однажды так успешно маневрировал,
что ни одного стакана и ни одной тарелки не оставил неразбитыми.
Балалайкин был одет щегольски и смотрел
почти прилично. Даже Иван Тимофеич его похвалил, сказавши: ну вот, ты теперь себя оправдал! А невеста, прежде
чем сесть за обед, повела его в будуар и показала шелковый голубой халат и расшитые золотом торжковские туфли, сказав: это — вам! Понятно,
что после этого веселое выражение не сходило с лица Балалайкина.
Оказалось,
что точь-в-точь такие же корпорации было бы вполне удобно устроить по ведомствам: финансов, путей сообщения,
почт и телеграфов и проч.
К
чести своей, однако ж, я должен сказать,
что устоял. Одно время чуть было у меня не сползло с языка нечто вроде обещания подумать и посмотреть, но на этот раз, слава богу, Выжлятников сам сплошал. Снялся с кресла и оставил меня, обещавши в непродолжительном времени зайти опять и возобновить разговор.
Голос его звучал пророчески. Обыкновенно он держал себя молчаливо и даже робко, так
что самые свойства его голоса; были нам
почти неизвестны. И вдруг оказалось,
что у него гневный бас, осложненный перепоем.
— Ну вот. Я знаю,
что ты малый понятливый. Так вот ты следующий свой фельетон и начни так:"в прошлый, мол, раз я познакомил вас с"негодяем", а теперь, мол, позвольте познакомить вас с тою средой, в которой он, как рыба в воде, плавает". И чеши! чеши! Заснули, мол? очумели от страха? Да по головам-то тук-тук! А то
что в самом деле! Ее, эту мякоть,
честью просят: проснись! — а она только сопит в ответ!
— Зачем так! Коли кто пьет — тот особливо по вольной цене заплати. Водка-то, коли без акциза —
чего она стоит? — грош стоит! А тут опять — конкуренция. В ту пору и заводчики и кабатчики — все друг дружку побивать будут. Ведь она
почесть задаром пойдет, водка-то! выпил стакан, выпил два — в мошне-то и незаметно, убавилось или нет. А казне между тем легость. Ни надзоров, ни дивидендов, ни судов — ничего не нужно. Бери денежки, загребай!
Он скромно рекомендовал себя русским Моисеева закона и говорил по-русски осторожно,
почти правильно, хотя не мог сладить с буквою р, и, сверх того, вместо «
что» произносил «ишто», вместо «откуда» — «ишкуда», вместо «в село» — «уфсело» и вместо «сделать» — «изделать».
Куда спешить? — мы и сами, признаться, не отдавали себе отчета. Предприняв подвиг самосохранения и не имея при этом иного руководителя, кроме испуга, мы очень скоро очутились в таком водовороте шкурных демонстраций,
что и сами перестали понимать, где мы находимся. Мы инстинктивно говорили себе только одно: спасаться надо! спешить! И без оглядки куда-то погружались и все никак не могли нащупать дна… А между тем дно было уже
почти под ногами, сплошь вымощенное статьями уголовного кодекса…
Выражение его лица было
почти безумное,
чему, впрочем, много содействовали незрячие глаза, из которых на одном уже совсем наспел катаракт, а на другом назрел только вполовину.
И чувствовал,
что у меня замирает сердце,
что все мое существо переполнено смутной тревогой и
что глаза мои
почти инстинктивно избегают встречи с посторонним взором…
Нас охватил испуг. Какое-то тупое чувство безвыходности,
почти доходившее до остолбенения. По-видимому, мы только собирались с мыслями и даже не задавали себе вопроса:
что ж дальше? Мы не гнали из квартиры Очищенного, и когда он настаивал, чтоб его статью отправили в типографию, то безмолвно смотрели ему в глаза. Наконец пришел из типографии метранпаж и стал понуждать нас, но, не получив удовлетворения, должен был уйти восвояси.
Неточные совпадения
Осип. Да
что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая
честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться,
что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Да объяви всем, чтоб знали:
что вот, дискать, какую
честь бог послал городничему, —
что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого,
что и на свете еще не было,
что может все сделать, все, все, все!
Городничий. Там купцы жаловались вашему превосходительству.
Честью уверяю, и наполовину нет того,
что они говорят. Они сами обманывают и обмеривают народ. Унтер-офицерша налгала вам, будто бы я ее высек; она врет, ей-богу врет. Она сама себя высекла.
Добчинский. Молодой, молодой человек; лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и
почитать люблю, но мешает,
что в комнате, говорит, немножко темно».
Хлестаков и Лука Лукич, который
почти выталкивается из дверей. Сзади его слышен голос
почти вслух: «
Чего робеешь?»