Неточные совпадения
— Да, хорошо! однако, брат, и они… на замечании тоже! Как расходились мы, так я заметил: нет-нет да и стоит, на всякий случай, городовой! И такие пошли тут у них свистки, что я, грешный человек,
подумал: а что, ежели «Черная шаль» тут
только предлог один!
Когда же Глумов, с свойственною ему откровенностью, возражал: «а я так просто
думаю, что ты с… с…», то он и этого не отрицал, а
только с большею против прежнего торопливостью переносил лганье на другие предметы.
Только съезжается на другой день целая комиссия, призвали его, спрашивают: как? почему? кто сообщники? — а он — как бы вы
думали, что он, шельма, ответил?
Мы с новою страстью бросились в вихрь удовольствий, чтобы
только забыть о предстоящем свидании с Иваном Тимофеичем. Но существование наше уже было подточено. Мысль, что вот-вот сейчас позовут и предложат что-то неслыханное, вследствие чего придется, пожалуй, закупориться в Проплеванную, — эта ужасная мысль следила за каждым моим шагом и заставляла мешать в кадрилях фигуры. Видя мою рассеянность, дамы томно смотрели на меня,
думая, что я влюблен...
Черная бархатная жакетка ловко обрисовывала его формы и отлично оттеняла белизну белья; пробор на голове был сделан так тщательно, что можно было
думать, что он причесывается у ваятеля; лицо, отдохнувшее за ночь от вчерашних повреждений, дышало приветливостью и готовностью удовлетворить клиента, что бы он ни попросил; штаны сидели почти идеально; но что всего важнее: от каждой части его лица и даже тела разило духами, как будто он
только что выкупался в водах Екатерининского канала.
Только всего промеж нас и было. Осмотрела она меня — кажется, довольна осталась; и я ее осмотрел: вижу, хоть и в летах особа, однако важных изъянов нет. Глаз у ней правый вытек — педагогический случай с одним"гостем"вышел — так ведь для меня не глаза нужны! Пришел я домой и
думаю: не чаял, не гадал, а какой, можно сказать, оборот!
— Вот оно самое и есть. Хорошо, что мы спохватились скоро. Увидели, что не выгорели наши радости, и, не долго
думая, вступили на стезю благонамеренности. Начали гулять, в еду ударились, папироски стали набивать, а рассуждение оставили. Потихоньку да полегоньку — смотрим, польза вышла. В короткое время так себя усовершенствовали, что теперь
только сидим да глазами хлопаем. Кажется, на что лучше! а? как ты об этом полагаешь?
Вот мы подумали-подумали, да и решились одно предприятие к благополучному концу привести, чтобы не
только словом и помышлением, но и самим делом заявить…
— Правду, сударь, потому все в мире волшебство от начальства происходит. А начальство, доложу вам, это такой предмет: сегодня он даст, а завтра опять обратно возьмет. Получать-то приятно, а отдавать-то уж и горьконько. Поэтому я так
думаю: тот
только человек счастливым почесться может, который на пути своем совсем начальства избежать изловчится.
— Вот и балык, — сказал он вслух, — в первоначальном виде в низовьях Дона плавал, тоже, чай,
думал: я-ста, да мыста! а теперь он у нас на столе-с, и мы им закусывать будем. Янтарь-с.
Только у менял и можно встретиться с подобным сюжетом!
— Да вы
подумайте, что такое есть ваша жизнь? — ведь это кукуевская катастрофа —
только и можно сказать про нее!
— И я говорю, что глупо, да ведь разве я это от себя выдумал? Мне наплевать —
только и всего. Ну, да довольно об этом. Так вы об украшении шкуры не
думаете? Бескорыстие, значит, в предмете имеете? Прекрасно. И бескорыстие — полезная штука. Потому что из-под бескорыстия-то, смотрите, какие иногда перспективы выскакивают!.. Так по рукам, что ли?
Он волновался и беспокоился, хотя не мог сказать, об чем. По-видимому, что-то было для него ясно,
только он не понимал, что именно. Оттого он и повторял так настойчиво: нельзя-с! Еще родители его это слово повторяли, и так как для них, действительно, было все ясно, то он
думал, что и ему, если он будет одно и то же слово долбить, когда-нибудь будет ясно. Но когда он увидел, что я он ничего не понимает, и я ничего не понимаю, то решился, как говорится,"положить мне в рот".
— Нынче об нас, судьях,
только и слов, что мы основы трясем, — соболезнует"несменяемый"из-под Пошехонья, — каждый день, с утра до вечера,
только и делаешь, что прописываешь,
только об одном и
думаешь, как бы его, потрясателя-то, хорошенько присноровить, а по-ихнему выходит, что оттого у нас основы не держатся, что сами судьи их трясут… Это мы-то трясем!
Ведь это
только с непривычки кажется, что без судов минуты нельзя прожить; я же, напротив того, позволяю себе
думать, что ежели люди перестанут судиться, то это отнюдь не сделает их несчастными.
А я смотрю ей в глаза, словно околдованная, и все
думаю: прыгну да прыгну! — как
только бог спас!
Лягушка.
Только шумели они, шумели — слышу, еще кто-то пришел. А это карась. Спасайтесь, кричит, господа! сейчас вас ловить будут! мне исправникова кухарка сказала, что и невода уж готовы! Ну,
только что он это успел выговорить — все пискари так и брызнули! И об Хворове позабыли… бегут! Я было за ними — куда тебе! Ну, да ладно,
думаю, не далеко уйдете: щука-то — вот она! Потом уж я слышала…
Опять водворилось молчание. Вдруг один из весьегонцев начал ожесточенно чесать себе поясницу, и на лице его так ясно выступила мысль о персидском порошке, что я невольно
подумал: вот-вот сейчас пойдет речь о Персии. Однако ж он
только покраснел и промолчал: должно быть, посовестился, а может быть, и чесаться больше уж не требовалось.
В передней не дали даже и опомниться ему. «Ступайте! вас князь уже ждет», — сказал дежурный чиновник. Перед ним, как в тумане, мелькнула передняя с курьерами, принимавшими пакеты, потом зала, через которую он прошел,
думая только: «Вот как схватит, да без суда, без всего, прямо в Сибирь!» Сердце его забилось с такой силою, с какой не бьется даже у наиревнивейшего любовника. Наконец растворилась пред ним дверь: предстал кабинет, с портфелями, шкафами и книгами, и князь гневный, как сам гнев.