Неточные совпадения
— И куда такая пропасть выходит говядины? Покупаешь-покупаешь, а как ни спросишь — все нет да нет… Делать нечего, курицу зарежь… Или
лучше вот
что: щец с солониной свари, а курица-то пускай походит… Да за говядиной в Мялово сегодня же пошлите, чтобы пуда два… Ты смотри у меня, старый хрыч. Говядинка-то нынче кусается… четыре рублика (ассигнациями) за пуд… Поберегай, не швыряй зря. Ну, горячее готово; на холодное
что?
Вообще Могильцев не столько руководит ее в делах, сколько выслушивает ее внушения, облекает их в законную форму и указывает, где, кому и в каком размере следует вручить взятку. В последнем отношении она слепо ему повинуется, сознавая,
что в тяжебных делах
лучше переложить,
чем недоложить.
— Так-то, брат! — говорит он ему, — прошлого года рожь хорошо родилась, а нынче рожь похуже, зато на овес урожай. Конечно, овес не рожь, а все-таки
лучше,
что хоть что-нибудь есть, нежели ничего. Так ли я говорю?
— Вот теперь вы правильно рассуждаете, — одобряет детей Марья Андреевна, — я и маменьке про ваши добрые чувства расскажу. Ваша маменька — мученица. Папенька у вас старый, ничего не делает, а она с утра до вечера об вас думает, чтоб вам
лучше было, чтоб будущее ваше было обеспечено. И, может быть, скоро Бог увенчает ее старания новым успехом. Я слышала,
что продается Никитское, и маменька уже начала по этому поводу переговоры.
Они уходят до обеда в сад, но в праздничных костюмчиках им и порезвиться нельзя, потому
что, того гляди, упадешь и измараешь «
хорошее» платье.
— Помилуйте, сударыня, нам это за радость! Сами не скушаете, деточкам свезете! — отвечали мужички и один за другим клали гостинцы на круглый обеденный стол. Затем перекидывались еще несколькими словами; матушка осведомлялась, как идут торги; торговцы жаловались на худые времена и уверяли,
что в старину торговали не в пример
лучше. Иногда кто-нибудь посмелее прибавлял...
— То-то «представьте»! Там не посмотрят на то,
что ты барин, — так-то отшпарят,
что люба с два! Племянничек нашелся!.. Милости просим! Ты бы
чем бунтовать,
лучше бы в церковь ходил да Богу молился.
— Тебя не съест, у тебя надёжа
хорошая. Хорошо ты одумала,
что мужичком занялась. Крестьянин — он не выдаст. Хоть из-под земли, да на оброк денег достанет. За крестьянами-то у тебя все равно,
что в ламбарте, денежки лежат.
Семья наша торжествовала. Даже мы, дети, радовались приезду дедушки, потому
что при нем обязательно предполагалась
хорошая еда и нас неудобно было держать впроголодь.
— Он здесь хозяин и сам,
что ему любо, выберет, а вы уж позвольте. Знаю я,
что вы до любовинки охотник. Вот, кажется,
хороший кусочек?
— Хорошие-то французы, впрочем, не одобряют. Я от Егорова к Сихлерше [Известный в то время магазин мод.] забежал, так она так-таки прямо и говорит: «Поверите ли, мне даже француженкой называться стыдно! Я бы, говорит, и веру свою давно переменила, да жду,
что дальше будет».
— По-моему, уж совсем
лучше ужинать не подавать,
чем намеднись у Голубовицких сосиски с кислой капустой!
За обедом повторялись те же сцены и велся тот же разговор,
что и в Малиновце, а отобедавши, все ложились спать, в том числе и сестра, которая была убеждена,
что послеобеденный сон на весь вечер дает ей
хороший цвет лица.
Все замечают,
что он слегка осовел. Беспрерывно вытирает платком глаза и распяливает их пальцами, чтоб
лучше видеть. Разговор заминается; матушка спешит сократить «вечерок», тем более
что часы уже показывают одиннадцатый в исходе.
Положим,
что принять от господина раны следует с благодарностью, но вот беда: вчера выпороли «занапрасно» Аришку, а она девушка
хорошая, жаль ее.
— Дура ты, дура! — возражала она, — ведь ежели бы по-твоему, как ты завсегда говоришь, повиноваться, так святой-то человек должен бы был без разговоров чурбану поклониться — только и всего. А он, вишь ты,
что!
лучше, говорит, на куски меня изрежь, а я твоему богу не слуга!
—
Что ты, Конон, дремлешь? — скажет ему кто-нибудь, — ты бы
лучше посмотрел,
что сала на столе в буфете накопилось, да вычистил бы.
— Слышишь! — продолжала волноваться невеста, — так ты и знай!
Лучше добром уезжай отсюда, а уж я
что сказала, то сделаю, не пойду я за тебя! не пойду!
—
Что ж,
что в поневе! И все бабы так ходят. Будешь баба, по-бабьему и одеваться будешь. Станешь бабью работу работать, по домашеству старикам помогать — вот и обойдется у вас. Неужто ж
лучше с утра до вечера, не разгибаючи спины, за пяльцами сидеть?
— Все одно: барыня
что сказала, то беспременно сделает.
Лучше уж прости ты меня.
— Слава Богу —
лучше всего. Я, брат, простыня человек, старых приятелей не забываю. Вот ты так спесив стал; и не заглянешь, даром
что кум!
— За пакостные дела — больше не за
что. За
хорошие дела не вызовут, потому незачем. Вот, например, я: сижу смирно, свое дело делаю — зачем меня вызывать! Курица мне в суп понадобилась, молока горшок, яйца — я за все деньги плачу. Об
чем со мной разговаривать!
чего на меня смотреть! Лицо у меня чистое, без отметин — ничего на нем не прочтешь. А у тебя на лице узоры написаны.
Всего
лучше об этом не думать, потому
что без
чего нельзя, так нельзя.
— А
что я тебе хотела сказать! Хоть бы пять фунтиков сахарного вареньица сварить — не ровен час,
хорошие гости приедут.
С наступлением октября начинаются первые серьезные морозы. Земля закоченела, трава по утрам покрывается инеем, вода в канавках затягивается тонким слоем льда; грязь на дорогах до того сковало,
что езда в телегах и экипажах сделалась невозможною. Но зато черностоп образовался отличный: гуляй мужичок да погуливай. Кабы на промерзлую землю да снежку Бог послал —
лучше бы не надо.
Старики Бурмакины хвалили Милочку. Они отзывались об ней как о девушке тихой, уживчивой, которая несколько лет сряду была почти членом их семьи, и никогда никакой неприятности они от нее не видали. Правда,
что она как будто простовата, — ну, да это пройдет. Выйдет замуж за
хорошего человека и разом очнется.
— Коли так, то пожалуй…
Чем мучиться,
лучше и взаправду уйти. Только я советую дать мне доверенность на управление имением: я все-таки хоть сколько-нибудь Калерию Степановну уйму.
Жилось ей, по-видимому, недурно; «господа» дорожили ею, жалованье она получала
хорошее, так
что явилась возможность копить.
Это был уже пожилой и закоренелый холостяк, имевший довольно
хорошее состояние,
что давало ему возможность считать себя независимым.
Я, впрочем, не помню, чтобы встречались
хорошие голоса, но хуже всего было то,
что и певцы и певицы пели до крайности вычурно; глотали и коверкали слова, картавили, закатывали глаза и вообще старались дать понять,
что, в случае
чего, недостатка по части страстности опасаться нет основания.
Неточные совпадения
Осип. Да
что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете,
лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться,
что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади
хорошие были! Ямщикам скажи,
что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
— Анна Андреевна именно ожидала
хорошей партии для своей дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она хотела», — и так, право, обрадовалась,
что не могла говорить.
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо,
что у вас больные такой крепкий табак курят,
что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и
лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Анна Андреевна. Цветное!.. Право, говоришь — лишь бы только наперекор. Оно тебе будет гораздо
лучше, потому
что я хочу надеть палевое; я очень люблю палевое.