Неточные совпадения
Дед мой, гвардии сержант Порфирий Затрапезный, был одним из взысканных фортуною и владел значительными поместьями. Но так как от него родилось много детей — сын и девять дочерей, то отец мой, Василий Порфирыч, за выделом сестер, вновь спустился на степень дворянина средней
руки. Это заставило его подумать о выгодном браке, и, будучи
уже сорока лет, он женился на пятнадцатилетней купеческой дочери, Анне Павловне Глуховой, в чаянии получить за нею богатое приданое.
Барин делает полуоборот, чтоб снова стать на молитву, как взор его встречает жену старшего садовника, которая выходит из садовых ворот.
Руки у нее заложены под фартук: значит, наверное, что-нибудь несет. Барин
уж готов испустить крик, но садовница вовремя заметила его в окне и высвобождает
руки из-под фартука; оказывается, что они пусты.
— Только
рук сегодня марать не хочется, — говорит Анна Павловна, — а
уж когда-нибудь я тебя, балбес, за такие слова отшлепаю!
Наконец Васька ощипал птицу и съел. Вдали показываются девушки с лукошками в
руках. Они поют песни, а некоторые, не подозревая, что глаз барыни
уже заприметил их, черпают в лукошках и едят ягоды.
Федоту
уже лет под семьдесят, но он еще бодр, и ежели верить мужичкам, то
рука у него порядочно-таки тяжела.
Недели с три каждый день я, не разгибая спины, мучился часа по два сряду, покуда наконец не достиг кой-каких результатов. Перо вертелось
уже не так сильно;
рука почти не ерзала по столу; клякс становилось меньше; ряд палок
уже не представлял собой расшатавшейся изгороди, а шел довольно ровно. Словом сказать, я
уже начал мечтать о копировании палок с закругленными концами.
Когда кончилась панихида, матушка сунула священнику в
руку полтинник и сказала: «
Уж вы, батюшка, постарайтесь!» Затем все на минуту присели, дали Аннушке и старосте надлежащие наставления, поклонились покойнице и стали поспешно сбираться домой. Марью Порфирьевну тоже взяли с собой в Заболотье.
Тут же, совсем кстати, умер старый дворовый Потап Матвеев, так что и в пустом гробе надобности не оказалось. Потапа похоронили в барском гробе, пригласили благочинного, нескольких соседних попов и дали знать под
рукою исправнику, так что когда последний приехал в Овсецово, то застал
уже похороны. Хоронили болярина Николая с почестями и церемониями, подобающими родовитому дворянину.
— Шалишь! знаю я вашу братью! Почувствуешь, что документ в
руках — «покорно благодарю!» не скажешь, стречка дашь! Нет
уж, пускай так! береженого и Бог бережет. Чего бояться! Чай, не вдруг умру!
Когда она выходила в зал, то там
уж стояла толпа человек в пятнадцать, из которых каждый держал в
руках кулек.
— Ах, милый! ах, родной! да какой же ты большой! — восклицала она, обнимая меня своими коротенькими
руками, — да, никак, ты
уж в ученье, что на тебе мундирчик надет! А вот и Сашенька моя. Ишь ведь старушкой оделась, а все оттого, что
уж очень навстречу спешила… Поцелуйтесь, родные! племянница ведь она твоя! Поиграйте вместе, побегайте ужо, дядюшка с племянницей.
Дедушке скучно. Он берет в
руку хлопушку, но на дворе
уже сумерки, и вести с мухами войну неудобно. Он праздно сидит у окна и наблюдает, как сумерки постепенно сгущаются. Проходит по двору кучер.
В особенности вредило сестре сравнение с матушкой, которая, несмотря на то, что ей шло
уж под сорок и что хозяйственная сутолока наложила на нее свою
руку, все еще сохраняла следы замечательной красоты.
Матушка
уже встает, чтобы заглянуть в переднюю, но в эту минуту жених снова появляется в дверях гостиной. В
руках у него большая коробка конфект.
Семен Гаврилович Головастиков был тоже вдовец и вдобавок не имел одной
руки, но сестрица
уже не обращала вниманья на то, целый ли будет у нее муж или с изъяном. К тому же у нее был налицо пример тетеньки; у последней был муж колченогий.
Маленькая не по росту голова, малокровное и
узкое лицо, формой своей напоминавшее лезвие ножа, длинные изжелта-белые волосы, светло-голубые, без всякого блеска (словно пустые) глаза, тонкие, едва окрашенные губы, длинные, как у орангутанга, мотающиеся
руки и, наконец, колеблющаяся, неверная походка (точно он не ходил, а шлялся) — все свидетельствовало о каком-то ненормальном состоянии, которое близко граничило с невменяемостью.
Одна из девушек побежала исполнить приказание, а матушка осталась у окна, любопытствуя, что будет дальше. Через несколько секунд посланная
уж поравнялась с балагуром, на бегу выхватила из его
рук гармонику и бросилась в сторону. Иван ударился вдогонку, но, по несчастью, ноги у него заплелись, и он с размаху растянулся всем туловищем на землю.
Наконец матушка воротилась. И едва успела поздороваться с домочадцами и водвориться в спальной, как
уже справилась, что делает Ванька-Каин. Разумеется, ключница доложила, что он отбился от
рук и все время сидмя сидел в девичьей.
Матушка затосковала. Ей тоже шло под шестьдесят, и она чувствовала, что бразды правления готовы выскользнуть из ее слабеющих
рук. По временам она догадывалась, что ее обманывают, и сознавала себя бессильною против ухищрений неверных рабов. Но, разумеется, всего более ее смутила молва, что крепостное право
уже взяло все, что могло взять, и близится к неминуемому расчету…
Но
уже когда она в первый раз сделалась матерью, веселость с нее как
рукой сняло, а теперь, когда ее во второй раз грех попутал, она с первой же минуты, как убедилась, что беды не миновать, совсем упала духом.
Проходит еще года три; Сережка
уж начинает показываться на красном дворе. Сплетясь
руками с другими ровесниками мальчишками, он несется вскачь из одного конца в другой, изображая из себя то коренную, то пристяжную, и предается этому удовольствию до тех пор, пока матушка, выведенная из терпенья, не крикнет из окна...
— Это что за новости! Без году неделя палку в
руки взял, а
уж поговаривать начал! Захочу отпустить — и сама догадаюсь. Знать ничего не хочу! Хошь на ладонях у себя вывейте зерно, а чтоб было готово!
Почти все дети погодки; мальчиков успели сбыть в Аракчеевский кадетский корпус, но девочки остались на
руках, и из них две настолько
уже выровнялись, что хоть сейчас замуж выдавай.
У других и с богатым приданым Бог дочкам судьбы не посылает, а Пустотеловы всего-навсе две зимы своих невест вывозили, и
уж успели их с
рук сбыть.
И действительно, он начал наблюдать и прислушиваться. В Последовке страх покамест еще не исчез, и крестьяне безмолвствовали, но на стороне
уж крупненько поговаривали. И вот он однажды заманил одного «тявкушу» и выпорол. Конечно, это сошло ему с
рук благополучно, — сосед, владелец «тявкуши», даже поблагодарил, — но все
уж начали потихоньку над ним посмеиваться.
Она брала его за
руку и насильно увлекала в залу. Его ставили в пару и заставляли протанцевать кадриль. Но, исполнивши прихоть жены, он незаметно скрывался к себе и
уже не выходил вплоть до самой ночи.
Вот она встала и озирается. Еще рано, но окна
уж побелели, и весеннее солнце не замедлило позолотить их. Рядом с ее креслом сидит Паша и дремлет; несколько поодаль догорает сальный огарок, и желтое пламя чуть-чуть выделяется из утренних сумерек. Ей становится страшно; она протягивает
руку, чтобы разбудить Пашу, хочет крикнуть — и в изнеможении падает…
— Это еще что! каклеты в папильотках выдумали! — прибавляет полковник, — возьмут, в бумагу каклетку завернут, да вместе с соусом и жарят. Мне, признаться, Сенька-повар вызывался сделать, да я только
рукой махнул. Думаю: что
уж на старости лет новые моды заводить! А впрочем, коли угодно, завтра велю изготовить.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было
уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И
руки дрожат, и все помутилось.
Осип. Да, хорошее. Вот
уж на что я, крепостной человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув
рукою), — бог с ним! я человек простой».
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я вот
уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только
рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Дай только, боже, чтобы сошло с
рук поскорее, а там-то я поставлю
уж такую свечу, какой еще никто не ставил: на каждую бестию купца наложу доставить по три пуда воску.
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет в
руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только
уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…