— Хорошо… вон
солнышко светит, привольно… На Волгу бы хотелось, поработать бы, покрюшничать! Вот через недельку, бог даст, поправлюсь, в Рыбну поеду к моему барину, вместе работать будем…
Закрылся другой глазок, заснуло другое ушко… А около Аленушкиной кроватки зеленеет весело весенняя травка, улыбаются цветочки, — много цветочков: голубые, розовые, желтые, синие, красные. Наклонилась над самой кроваткой зеленая березка и шепчет что-то так ласково-ласково. И
солнышко светит, и песочек желтеет, и зовет к себе Аленушку синяя морская волна…
— Нельзя ночью здесь ехать… Утром надо… Когда
солнышко светит, тогда ехать… А то нехорошо здесь… Народ неверный бродит… Байгуши… душманы. Госпожа приказала старому Николаю ворота запирать на замок крепко, крепко…
Неточные совпадения
Солнышко-то и само по себе так стояло, что должно было
светить кособрюхим в глаза, но головотяпы, чтобы придать этому делу вид колдовства, стали махать в сторону кособрюхих шапками: вот, дескать, мы каковы, и
солнышко заодно с нами.
При нем мне было бы совестно плакать; притом утреннее
солнышко весело
светило в окна, а Володя, передразнивая Марью Ивановну (гувернантку сестры), так весело и звучно смеялся, стоя над умывальником, что даже серьезный Николай, с полотенцем на плече, с мылом в одной руке и с рукомойником в другой, улыбаясь, говорил:
Стою я как ошалелый, а солнышко-то
светит, листочки-то радуются, сверкают, а птички-то, птички-то Бога хвалят…
И
солнышко на тебя
светит, и Богу-то ты видней, и поется-то ладнее.
Каждое утро у кабака Ермошки на лавочке собиралась целая толпа рабочих. Издали эта публика казалась ворохом живых лохмотьев — настоящая приисковая рвань. А
солнышко уже
светило по-весеннему, и рвань ждала того рокового момента, когда «тронется вешняя вода». Только бы вода взялась, тогда всем будет работа… Это были именно чающие движения воды.