Заварили майорский чай, и, несмотря на отвычку, все с удовольствием приняли участие в чаепитии. Майор пил пунш за пуншем, так что Калерии Степановне сделалось даже жалко. Ведь он ни чаю, ни рому назад не возьмет — им бы осталось, — и вдруг, пожалуй, всю бутылку за раз выпьет! Хоть бы на гогель-могель оставил! А Клобутицын
продолжал пить и в то же время все больше и больше в упор смотрел на Машу и про себя рассуждал...
Неточные совпадения
Были, впрочем, и либеральные помещики. Эти не выслеживали девичьих беременностей, но замуж выходить все-таки не позволяли, так что, сколько бы ни
было у «девки» детей, ее
продолжали считать «девкою» до смерти, а дети ее отдавались в дальние деревни, в детикрестьянам. И все это хитросплетение допускалось ради лишней тальки пряжи, ради лишнего вершка кружева.
Не потому ли, что, кроме фабулы, в этом трагическом прошлом
было нечто еще, что далеко не поросло
быльем, а
продолжает и доднесь тяготеть над жизнью?
— Ишь печальник нашелся! —
продолжает поучать Анна Павловна, — уж не на все ли четыре стороны тебя отпустить? Сделай милость, воруй, голубчик, поджигай, грабь! Вот ужо в городе тебе покажут… Скажите на милость! целое утро словно в котле кипела, только что отдохнуть собралась — не тут-то
было! солдата нелегкая принесла, с ним валандаться изволь! Прочь с моих глаз… поганец! Уведите его да накормите, а не то еще издохнет, чего доброго! А часам к девяти приготовить подводу — и с богом!
— Что бы мы без нее
были! —
продолжает восторгаться балбес, — так, какие-то Затрапезные! «Сколько у вас душ, господин Затрапезный?» — «Триста шестьдесят-с…» Ах, ты!
Этим сразу старинные порядки
были покончены. Тетеньки пошептались с братцем, но без успеха. Все дворовые почувствовали, что над ними тяготеет не прежняя сутолока, а настоящая хозяйская рука, покамест молодая и неопытная, но обещающая в будущем распорядок и властность. И хотя молодая «барыня» еще
продолжала играть песни с девушками, но забава эта повторялась все реже и реже, а наконец девичья совсем смолкла, и веселые игры заменились целодневным вышиванием в пяльцах и перебиранием коклюшек.
— Кабы не Сашенька — кажется бы… — молвила она, но, не докончив,
продолжала: — Хороший день
будет завтра, ведреный; косить уж около дворов начали — работа в ведрышко спорее пойдет.
Это
был худой, совершенно лысый и недужный старик, который ходил сгорбившись и упираясь руками в колени; но за всем тем он
продолжал единолично распоряжаться в доме и держал многочисленную семью в большой дисциплине.
— Потому что жена, доложу вам, должна
быть во всех статьях… чтобы все
было в исправности… —
продолжает Стриженый.
Сестрица не отвечает и
продолжает одеваться. Матушка слышит, как она
напевает...
После этого матушка как будто успокоилась, но спокойствие это
было только наружное, и, в сущности, мысль о Ваньке-Каине
продолжала преследовать ее.
— Извольте смотреть! —
продолжал он, — прежде только трех зубов не
было, а теперь ни одного почесть нет!
Даже из прислуги он ни с кем в разговоры не вступал, хотя ему почти вся дворня
была родня. Иногда, проходя мимо кого-нибудь, вдруг остановится, словно вспомнить о чем-то хочет, но не вспомнит, вымолвит: «Здорово, тетка!» — и
продолжает путь дальше. Впрочем, это никого не удивляло, потому что и на остальной дворне в громадном большинстве лежала та же печать молчания, обусловившая своего рода общий modus vivendi, которому все бессознательно подчинялись.
И вдруг навстречу идет Конон и докладывает, что подано кушать. Он так же бодр, как
был в незапамятные времена, и с такою же регулярностью
продолжает делать свое лакейское дело.
Разумеется, все взоры
были обращены на казенные заведения и на казенный кошель, и потому кадетские корпуса все еще
продолжали стоять на первом плане (туда легче
было на казенный счет поступить); но как только мало-мальски позволяли средства, так уже мечтался университет, предшествуемый гимназическим курсом.
— Кто там
поет! стыдно-с! — рассердился старичок предводитель и
продолжал: — Господа! кому угодно? Милости просим к столу! подписывать!
Несмотря на то, что вопрос поставлен
был бесповоротно и угрожал в корне изменить весь строй русской жизни, все
продолжали жить спустя рукава, за исключением немногих; но и эти немногие сосредоточили свои заботы лишь на том, что под шумок переселяли крестьян на неудобные земли и тем уготовали себе в будущем репрессалии.
— Да расскажите же… — начал
было я, но он не дал мне
продолжать и заспешил.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (
Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
— Прошу любить старую тетку, — говорила она, целуя Володю в волосы, — хотя я вам и дальняя, но я считаю по дружеским связям, а не по степеням родства, — прибавила она, относясь преимущественно к бабушке; но бабушка
продолжала быть недовольной ею и отвечала:
Неточные совпадения
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие
были! Ямщикам скажи, что я
буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы
пели!.. (
Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Коробкин (
продолжает).«Судья Ляпкин-Тяпкин в сильнейшей степени моветон…» (Останавливается).Должно
быть, французское слово.
Аммос Федорович. С восемьсот шестнадцатого
был избран на трехлетие по воле дворянства и
продолжал должность до сего времени.
— И так это меня обидело, —
продолжала она, всхлипывая, — уж и не знаю как!"За что же, мол, ты бога-то обидел?" — говорю я ему. А он не то чтобы что, плюнул мне прямо в глаза:"Утрись, говорит, может,
будешь видеть", — и
был таков.
Если глуповцы с твердостию переносили бедствия самые ужасные, если они и после того
продолжали жить, то они обязаны
были этим только тому, что вообще всякое бедствие представлялось им чем-то совершенно от них не зависящим, а потому и неотвратимым.