Неточные совпадения
Инициатива брани шла
всегда от отца, который, как человек слабохарактерный,
не мог выдержать и первый, без всякой наглядной причины, начинал семейную баталию.
Таким образом, к отцу мы, дети, были совершенно равнодушны, как и все вообще домочадцы, за исключением, быть может, старых слуг, помнивших еще холостые отцовские годы; матушку, напротив, боялись как огня, потому что она являлась последнею карательною инстанцией и притом
не смягчала, а, наоборот,
всегда усиливала меру наказания.
У большинства помещиков было принято за правило
не допускать браков между дворовыми людьми. Говорилось прямо: раз вышла девка замуж — она уж
не слуга; ей впору детей родить, а
не господам служить. А иные к этому цинично прибавляли: на них, кобыл, и жеребцов
не напасешься! С девки
всегда спрашивалось больше, нежели с замужней женщины: и лишняя талька пряжи, и лишний вершок кружева, и т. д. Поэтому был прямой расчет, чтобы девичье целомудрие
не нарушалось.
На сон грядущий она отпирает денежный ящик и удостоверяется, все ли в нем лежит в том порядке, в котором она
всегда привыкла укладывать. Потом она припоминает,
не забыла ли чего.
— Вот так огород нагородил! Ну, ничего, и
всегда так начинают. Вот она, палочка-то! кажется, мудрено ли ее черкнуть, а выходит, что привычка да и привычка нужна! Главное, старайся
не тискать перо между пальцами, держи руку вольно, да и сам сиди вольнее,
не пригибайся. Ну, ничего, ничего,
не конфузься! Бог милостив! ступай, побегай!
Нет, я верил и теперь верю в их живоносную силу; я
всегда был убежден и теперь
не потерял убеждения, что только с их помощью человеческая жизнь может получить правильные и прочные устои.
Кормили тетенек более чем скупо. Утром посылали наверх по чашке холодного чаю без сахара, с тоненьким ломтиком белого хлеба; за обедом им первым подавали кушанье, предоставляя правовыбирать самые худые куски. Помню, как робко они входили в столовую за четверть часа до обеда, чтобы
не заставить ждать себя, и становились к окну. Когда появлялась матушка, они приближались к ней, но она почти
всегда с беспощадною жестокостью отвечала им, говоря...
Конец тетеньки Анфисы Порфирьевны был трагический. Однажды, когда она укладывалась на ночь спать, любимая ее ключница (это, впрочем,
не мешало тетеньке истязать ее наравне с прочими), которая
всегда присутствовала при этом обряде, отворила дверь спальни и кликнула...
Торговая площадь
не была разделена, и доходы с нее делились пропорционально между совладельцами. Каждый год, с общего согласия, установлялась такса с возов, лавок, трактиров и кабака, причем торговать в улицах и в собственных усадьбах хотя и дозволялось, но под условием особенного и усиленного налога. При этих совещаниях матушке принадлежали две пятых голоса, а остальные три пятых — прочим совладельцам. Очевидно, она
всегда оставалась в меньшинстве.
Словом сказать, Могильцев
не ходил за словом в карман, и матушке с течением времени это даже понравилось. Но старик бурмистр, Герасим Терентьич, почти
всегда присутствовавший при этих совещаниях, никак
не мог примириться с изворотами Могильцева и очень нередко в заключение говорил...
Разговоры подобного рода возобновлялись часто и по поводу
не одной Поздеевки, но
всегда келейно, чтобы
не вынести из избы сору и
не обнаружить матушкиных замыслов. Но нельзя было их скрыть от Могильцева, без которого никакое дело
не могло обойтись, и потому нередко противная сторона довольно подробно узнавала о планах и предположениях матушки.
Я
не раз впоследствии проезжал мимо Р., но как-то
всегда забывал заглянуть в ахлопинскую усадьбу.
Обыкновенно сговаривалось три-четыре воспитанника из москвичей; все вместе брали места в одном и том же дилижансе и
всегда приказывали остановиться,
не доезжая Всесвятского, на горе, с которой открывался вид на Москву.
Приехали мы в Гришково, когда уж солнце закатывалось, и остановились у старого Кузьмы, о котором я еще прежде от матушки слыхивал, как об умном и честном старике. Собственно говоря, он
не держал постоялого двора, а была у него изба чуть-чуть просторнее обыкновенной крестьянской, да особо от нее, через сенцы, была пристроена стряпущая. Вообще помещение было
не особенно приютное, но помещики нашего околотка, проезжая в Москву,
всегда останавливались у Кузьмы и любили его.
Тем
не менее проезжих было
всегда множество.
У Троицы-Сергия, как и
всегда, отстаивали всенощную и служили молебен. Но молились
не столько о благополучном путешествии, сколько о ниспослании сестрице жениха.
Всегда у него была наготове каверза, и он на практике нередко доказывал, что ни перед чем
не отступит.
Отец вздыхает. Одиночество, как ни привыкай к нему, все-таки
не весело.
Всегда он один, а если
не один, то скучает установившимся домашним обиходом. Он стар и болен, а все другие здоровы… как-то глупо здоровы. Бегают, суетятся, болтают, сами
не знают, зачем и о чем. А теперь вот притихли все, и если бы
не Степан — никого, пожалуй, и
не докликался бы. Умри — и
не догадаются.
Она будет одета просто, как будто никто ни о чем ее
не предупредил, и она
всегда дома так ходит.
Но это
не мешало ему иметь доступ в лучшие московские дома, потому что он был щеголь, прекрасно одевался, держал отличный экипаж, сыпал деньгами, и на пальцах его рук, тонких и безукоризненно белых,
всегда блестело несколько перстней с ценными бриллиантами.
Но что всего важнее, при таких ничтожных средствах, этот помещик дал детям воспитание
не хуже других (в доме его
всегда была гувернантка) и впоследствии пристроил их всех очень недурно.
Собственно говоря, Аннушка была
не наша, а принадлежала одной из тетенек-сестриц. Но так как последние большую часть года жили в Малиновце и она
всегда их сопровождала, то в нашей семье все смотрели на нее как на «свою».
Решение это
всегда сердило отца. Он понимал, что Аннушка
не один Малиновец разумеет, а вообще «господ», и считал ее слово кровною обидой.
Но возвращаюсь к миросозерцанию Аннушки. Я
не назову ее сознательной пропагандисткой, но поучать она любила. Во время всякой еды в девичьей немолчно гудел ее голос, как будто она вознаграждала себя за то мертвое молчание, на которое была осуждена в боковушке. У матушки
всегда раскипалось сердце, когда до слуха ее долетало это гудение, так что, даже
не различая явственно Аннушкиных речей, она уж угадывала их смысл.
И
всегда как раз наоборот сказочному разбойнику поступал: богатеев
не трогал, а грабил только бедный народ, который сам в руки дается.
Очевидно, в нем таилась в зародыше слабость к щегольству, но и этот зародыш, подобно всем прочим качествам, тускло мерцавшим в глубинах его существа, как-то
не осуществился, так что если кто из девушек замечал: «Э! да какой ты сегодня франт!» — то он, как и
всегда, оставлял замечание без ответа или же отвечал кратко...
Болело ли сердце старика Сергеича о погибающем сыне — я сказать
не могу, но, во всяком случае, ему было небезызвестно, что с Сережкой творится что-то неладное. Может быть, он говорил себе, что в «ихнем» звании
всегда так бывает. Бросят человека еще несмысленочком в омут — он и крутится там. Иной случайно вынырнет, другой так же случайно погибнет — ничего
не поделаешь. Ежели идти к барыне, просить ее, она скажет: «Об чем ты просишь? сам посуди, что ж тут поделаешь?.. Пускай уж…»
Не чувствуя ни малейшей потребности устремляться в неизведанные сферы и даже
не имея понятия о подобных сферах, он легко избегал ошибок, свойственных выспренним умам, и
всегда имел под руками готовый афоризм, под сению которого и укрывался, в полной уверенности, что никто его там
не найдет.
— У вас
всегда тепло. Шкура толста,
не проймешь. Никто
не приезжал?
— И напечатано, а я
не верю. Коли напечатано, так всему и верить?
Всегда были рабы, и
всегда будут. Это щелкоперы французы выдумали: перметте-бонжур да коман ву порте ву [позвольте, здравствуйте, как вы поживаете (фр.).] — им это позволительно. Бегают, куцые, да лягушатину жрут. А у нас государство основательное, настоящее. У нас, брат, за такие слова и в кутузке посидеть недолго.
Благодаря этому жнитво у него
всегда кончается вовремя и зерно
не утекает.
— Возьми терпенье, займись чем-нибудь.
Не тоскую же я; у меня
всегда дело найдется.
Одним словом, ничто
не могло его сломить. Даже Филанида Протасьевна,
всегда безусловно верившая в правоту мужа, — и та поколебалась. Но разуверять его
не пробовала, потому что боялась, что это только поведет к охлаждению дружеских отношений, исстари связывавших супругов.
Поэтому в доме стариков было
всегда людно. Приезжая туда, Бурмакин находил толпу гостей, преимущественно офицеров, юнкеров и барышень, которыми наш уезд
всегда изобиловал. Валентин был сдержан, но учтив; к себе
не приглашал, но
не мог уклониться от знакомств, потому что родные почти насильственно ему их навязывали.
Не раз предлагал он познакомить ее с семейными домами, в которых он был радушно принят, но Милочке
всегда было некогда.
Наконец бьет час, подают обедать. Все едят наскоро, точно боятся опоздать; только отец, словно нарочно, медлит.
Всегда он так. Тут, того гляди, к третьему звону ко всенощной
не попадем, а он в каждый кусок вилкой тыкает, каждый глоток разговорцем пересыпает.