Неточные совпадения
Но и тут главное отличие заключалось
в том, что одни
жили «
в свое удовольствие», то есть слаще ели, буйнее пили и проводили время
в безусловной праздности; другие, напротив, сжимались, ели с осторожностью, усчитывали себя, ухичивали, скопидомствовали.
Жила она
в собственном ветхом домике на краю города, одиноко, и питалась плодами
своей профессии. Был у нее и муж, но
в то время, как я зазнал ее, он уж лет десять как пропадал без вести. Впрочем, кажется, она знала, что он куда-то услан, и по этому случаю
в каждый большой праздник возила
в тюрьму калачи.
Отец Василий был доволен
своим приходом: он получал с него до пятисот рублей
в год и, кроме того, обработывал
свою часть церковной земли. На эти средства
в то время можно было
прожить хорошо, тем больше, что у него было всего двое детей-сыновей, из которых старший уже кончал курс
в семинарии. Но были
в уезде и лучшие приходы, и он не без зависти указывал мне на них.
— Пускай
живут! Отведу им наверху боковушку — там и будут зиму зимовать, — ответила матушка. — Только чур, ни
в какие распоряжения не вмешиваться, а с мая месяца чтоб на все лето отправлялись
в свой «Уголок». Не хочу я их видеть летом — мешают. Прыгают, егозят,
в хозяйстве ничего не смыслят. А я хочу, чтоб у нас все
в порядке было. Что мы получали, покуда сестрицы твои хозяйничали? грош медный! А я хочу…
Благодаря
своей безалаберности они сами
жили впроголодь, питаясь молоком, ягодами и хлебом, и если б не возможность
прожить зиму
в Малиновце, то неизвестно, как бы они извернулись.
В мезонине у нас никто не
жил, кроме сестриц да еще детей, которые приходили
в свои детские только для спанья.
Вообще сестрицы сделались чем-то вроде живых мумий; забытые, брошенные
в тесную конуру, лишенные притока свежего воздуха, они даже перестали сознавать
свою беспомощность и
в безмолвном отупении
жили, как
в гробу,
в своем обязательном убежище. Но и за это жалкое убежище они цеплялись всею силою
своих костенеющих рук.
В нем, по крайней мере, было тепло… Что, ежели рассердится сестрица Анна Павловна и скажет: мне и без вас есть кого поить-кормить! куда они тогда денутся?
Уже
в семье дедушки Порфирия Васильича, когда она еще была «
в девках», ее не любили и называли варваркой; впоследствии же, когда она вышла замуж и стала
жить на
своей воле, репутация эта за ней окончательно утвердилась.
И мужиков
своих вынужден был
в дворовые поверстать, а почему? — потому что нужда заставила,
жить туго приходилось.
С сыном он
жил не
в ладах и помогал ему очень скупо. С
своей стороны, и сын отвечал ему полной холодностью и
в особенности точил зубы на Улиту.
Жили они чисто и зажиточно, никакой земледельческой работой лично не занимались; некоторые держали работников, а большинство отдавало
свои земельные участки
в кортому крестьянам.
— Ах, да ты, верно, старой Акули застыдился! так ведь ей, голубчик, за семьдесят! И мастерица уж она мыть! еще папеньку твоего мывала, когда
в Малиновце
жила. Вздор, сударь, вздор! Иди-ка
в баньку и мойся!
в чужой монастырь с
своим уставом не ходят! Настюша! скажи Акулине да проведи его
в баню!
— А зачем бы ты сюда пожаловал, позволь тебя спросить? Есть у тебя
своя деревнюшка, и
жил бы
в ней с матерью со
своей!
— А она-то, простофиля, чай, думала: буду на
свой капитал
жить да поживать, и вдруг,
в одну секунду… То-то, чай, обалдела!
— И без лакомства
проживу. Все
в свое время.
В Москве, впрочем, уж показалась земляница шпанская; только
в лавках, а лоточники еще не продают.
В теплицах, слышь, раннюю выводят.
Собственно говоря, Аннушка была не наша, а принадлежала одной из тетенек-сестриц. Но так как последние большую часть года
жили в Малиновце и она всегда их сопровождала, то
в нашей семье все смотрели на нее как на «
свою».
Во всяком случае,
в боковушке все
жили в полном согласии. Госпожи «за любовь» приказывали, Аннушка — «за любовь» повиновалась. И если по временам барышни называли
свою рабу строптивою, то это относилось не столько к внутренней сущности речей и поступков последней, сколько к их своеобразной форме.
Жил в некотором царстве,
в некотором государстве господин немилостивый, который десятки лет свирепствовал
в своих вотчинах.
То ли дело господа!
Живут как вздумается, ни на что им запрета нет. И таиться им не
в чем, потому что они
в свою пользу закон отмежевали. А рабам нет закона;
в беззаконии они родились,
в беззаконии и умереть должны, и если по временам пытаются окольным путем войти
в заповедную область, осеняемую законом, то господа не находят достаточной казни, которая могла бы искупить дерзновенное посягательство.
— Ишь ведь, святоша, так прямо и прет! «
Своя комната», вишь, у него есть! точно ему зараньше
в господском доме квартира припасена! Не давать ему дров, пускай
в холодной комнате
живет!
Матушка волновалась, а Сатир
жил себе втихомолку
в каморке, занимаясь
своим обычным делом. Чтобы пребывание его
в Малиновце было не совсем без пользы для дома, матушка посылала ему бумагу и приказывала ему тетрадки для детей сшивать и разлиновывать. Но труд был так ничтожен, что не только не удовлетворял барыню, но еще более волновал ее.
— У Акулины
своего дела по горло; а сама и сходила бы, да ходилки-то у меня уж не прежние. Да и что я на вас за работница выискалась! Ишь командир командует: сходи да сходи. Уеду отсюда, вот тебе крест, уеду! Выстрою
в Быкове усадьбу, возьму детей, а ты
живи один с милыми сестрицами, любуйся на них!
Словом сказать, даже
в то льготное время он сумел так устроиться, что, не выезжая из захолустья, не только
проживал свой собственный доход, но и не выходил из долгов, делать которые был великий искусник.
Струнников, с
своей стороны, тоже доволен. Но он не мечтает, во-первых, потому, что отяжелел после обеда и едва может добрести до кабинета, и, во-вторых, потому, что мечтания вообще не входят
в его жизненный обиход и он предпочитает
проживать деньги, как придется, без заранее обдуманного намерения. Придя
в кабинет, он снимает платье, надевает халат и бросается на диван. Через минуту громкий храп возвещает, что излюбленный человек
в полной мере воспользовался послеобеденным отдыхом.
Несмотря на то, что вопрос поставлен был бесповоротно и угрожал
в корне изменить весь строй русской жизни, все продолжали
жить спустя рукава, за исключением немногих; но и эти немногие сосредоточили
свои заботы лишь на том, что под шумок переселяли крестьян на неудобные земли и тем уготовали себе
в будущем репрессалии.
Формула эта свидетельствовала, что самая глубокая восторженность не может настолько удовлетвориться исключительно
своим собственным содержанием, чтобы не чувствовать потребности
в прикосновении к действительности, и
в то же время она служила как бы объяснением, почему люди, внутренне чуждающиеся известного жизненного строя, могут, не протестуя,
жить в нем.
С
своей стороны, Бурмакин с ужасом заметил, что взятые им на прожиток
в Москве деньги исчезали с изумительной быстротой. А так как по заранее начертанному плану предстояло
прожить в Москве еще недели три, то надобно было серьезно подумать о том, как выйти из затруднения.
Расставшись с Мишанкой и послав Мисанке заочно благословение, Золотухина оставила княжеский дом и вновь появилась
в Словущенском. Но уже не ездила кормиться по соседям, а солидно
прожила лет шесть
своим домком и при
своем капитале. Умирая, она была утешена, что оба сына ее пристроены. Мишанка имел кафедру
в Московском университете, а Мисанка,
в чине губернского секретаря, пользовался благоволением начальства и репутацией примерного столоначальника.
Неточные совпадения
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет
в руки…» (остановясь), ну, здесь
свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не
живет где-нибудь инкогнито…
Да распрямиться дедушка // Не мог: ему уж стукнуло, // По сказкам, сто годов, // Дед
жил в особой горнице, // Семейки недолюбливал, //
В свой угол не пускал;
А если и действительно //
Свой долг мы ложно поняли // И наше назначение // Не
в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью // И
жить чужим трудом, // Так надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную // И думал век так
жить… // И вдруг… Владыко праведный!..»
Правдин. Если вы приказываете. (Читает.) «Любезная племянница! Дела мои принудили меня
жить несколько лет
в разлуке с моими ближними; а дальность лишила меня удовольствия иметь о вас известии. Я теперь
в Москве,
прожив несколько лет
в Сибири. Я могу служить примером, что трудами и честностию состояние
свое сделать можно. Сими средствами, с помощию счастия, нажил я десять тысяч рублей доходу…»
Скотинин. Суженого конем не объедешь, душенька! Тебе на
свое счастье грех пенять. Ты будешь
жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько родясь и не видывал; да я на них всех свиней со бела света выкуплю; да я, слышь ты, то сделаю, что все затрубят:
в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.