Неточные совпадения
А я ни во что не проник,
живу словно
в муромском
лесу и чувствую, как постепенно, одно за другим, падают звенья, которые связывали меня с жизнью.
— Надо помогать матери — болтал он без умолку, — надо стариково наследство добывать! Подловлю я эту Настьку, как пить дам! Вот ужо пойдем
в лес по малину, я ее и припру! Скажу: «Настасья! нам судьбы не миновать, будем
жить в любви!» То да се… «с большим, дескать, удовольствием!» Ну, а тогда наше дело
в шляпе! Ликуй, Анна Павловна! лей слезы, Гришка Отрепьев!
— Да, солнцем его прожаривает. Я
в двенадцатом году, во Владимирской губернии,
в Юрьевском уезде,
жил, так там и
в ту пору
лесов мало было. Такая жарынь все лето стояла, что только тем и спасались, что на погребицах с утра до вечера сидели.
Вот поди же ты, а Петр Маньков на Мае сказывал, что их много, что вот, слава Богу, красный зверь уляжется скоро и не страшно будет
жить в лесу. «А что тебе красный зверь сделает?» — спросил я. «Как что? по бревнышку всю юрту разнесет». — «А разве разносил у кого-нибудь?» — «Никак нет, не слыхать». — «Да ты видывал красного зверя тут близко?» — «Никак нет. Бог миловал».
Может быть, она
живет в лесу, в пещере, тоже, конечно, с добрыми разбойниками, стряпает на них и сторожит награбленное золото.
Белою она называется потому, что выцветает к зиме, как заяц, и становится совершенно белою, как снег, а лесною — потому, что, подобно рябчику, круглый год постоянно, безвыходно
живет в лесу, преимущественно в красном и болотистом.
Неточные совпадения
Унылые, поблекшие //
Леса полураздетые //
Жить начинали вновь, // Стояли по опушечкам // Борзовщики-разбойники, // Стоял помещик сам, // А там,
в лесу, выжлятники // Ревели, сорвиголовы, // Варили варом гончие.
Много богатства награбили, //
Жили в дремучем
лесу, // Вождь Кудеяр из-под Киева // Вывез девицу-красу.
И где такой народ благочестивой, // C которым думаешь ты
жить в ладу?» — // «О, я прямёхонько иду //
В леса Аркадии счастливой.
— Впрочем — ничего я не думал, а просто обрадовался человеку.
Лес, знаешь. Стоят обугленные сосны, буйно цветет иван-чай. Птички ликуют, черт их побери. Самцы самочек опевают. Мы с ним, Туробоевым, тоже самцы, а петь нам — некому.
Жил я у помещика-земца, антисемит, но, впрочем, — либерал и надоел он мне пуще овода. Жене его под сорок, Мопассанов читает и мучается какими-то спазмами
в животе.
—
Лес рубят. Так беззаботно рубят, что уж будто никаких людей сто лет
в краю этом не будет
жить. Обижают землю, ваше благородье! Людей — убивают, землю обижают. Как это понять надо?