Неточные совпадения
Повитушке, вместо красной,
дали беленькую деньгами да один воз провизии послали по первопутке, а
другой к Масленице.
Потом пьют чай сами господа (а в том числе и тетеньки, которым в
другие дни посылают чай «на верх»), и в это же время детей наделяют деньгами: матушка каждому
дает по гривеннику, тетеньки — по светленькому пятачку.
В старину Заболотье находилось в полном составе в одних руках у князя Г., но по смерти его оно распалось между троими сыновьями. Старшие два взяли по равной части, а младшему уделили половинную часть и вдобавок
дали другое имение в дальней губернии.
Несмотря, однако ж, на все старания поравнять приходы, случалось, что один богатей
давал за славление четвертак, а соответствующий, в приходе
другого попа, за то же самое
давал двугривенный.
— Что ж так-то сидеть! Я всю дорогу шел, работал. День или два идешь, а потом остановишься, спросишь, нет ли работы где. Где попашешь, где покосишь, пожнешь. С недельку на одном месте поработаешь, меня в это время кормят и на дорогу хлебца
дадут, а иной раз и гривенничек. И опять в два-три дня я свободно верст пятьдесят уйду. Да я, тетенька, и
другую работу делать могу: и лапоть сплету, и игрушку для детей из дерева вырежу, и на охоту схожу, дичинки добуду.
С следующего утра начался ряд дней, настолько похожих
друг на
друга и по внешней форме, и по внутреннему содержанию, что описать один из них — значит
дать читателю понятие о всем времени, проведенном в Малиновце старым дедом. Это я и попытаюсь сделать.
— Есть у него деньги, и даже не маленькие, только он их в ломбарте не держит — процент мал, — а по Москве под залоги распускает. Купец Погуляев и сейчас ему полтораста тысяч должен — это я верно знаю. Тому,
другому перехватить
даст — хороший процент получит.
— Это так; можно и
другое дело найти. Капитал кому угодно занятие
даст. Всяко его оборотить можно. Имение, например… Если на свое имя приобрести неудобно, можно иначе сделать… ну, на имя супруги, что ли…
Что если одного ее слова достаточно, чтобы «распорядиться» с такими безответными личностями, как Степка-балбес или Сонька-калмычка, то в той же семье могут совсем неожиданно проявиться
другие личности, которые, пожалуй,
дадут и отпор.
Появление новых гостей не
дает разыграться домашней буре. Чередуются Соловкины, Хлопотуновы, Голубовицкие, Покатиловы. Настоящий раут. Девицы, по обыкновению, ходят обнявшись по зале;
дамы засели в гостиной и говорят
друг другу любезности. Но в массе лицемерных приветствий, которыми наполняется гостиная, матушка отлично различает язвительную нотку.
— Ах, не говорите! девушки ведь очень хитры. Может быть, они уж давно
друг друга заметили; в театре, в собрании встречались, танцевали, разговаривали
друг с
другом, а вам и невдомек. Мы, матери, на этот счет просты. Заглядываем бог знает в какую
даль, а что у нас под носом делается, не видим. Оттого иногда…
Она решается не видеть и удаляется в гостиную. Из залы доносятся звуки кадрили на мотив «Шли наши ребята»; около матушки сменяются
дамы одна за
другой и поздравляют ее с успехами дочери. Попадаются и совсем незнакомые, которые тоже говорят о сестрице. Чтоб не слышать пересудов и не сделать какой-нибудь истории, матушка вынуждена беспрерывно переходить с места на место. Хозяйка дома даже сочла нужным извиниться перед нею.
Сестрица послушалась и была за это вполне вознаграждена. Муж ее одной рукой загребал столько, сколько
другому и двумя не загрести, и вдобавок никогда не скрывал от жены, сколько у него за день собралось денег. Напротив того, придет и покажет: «Вот, душенька, мне сегодня Бог послал!» А она за это рожала ему детей и была первой
дамой в городе.
Но что всего важнее, при таких ничтожных средствах, этот помещик
дал детям воспитание не хуже
других (в доме его всегда была гувернантка) и впоследствии пристроил их всех очень недурно.
Она была новоторжская мещанка и добровольно закрепостилась. Живописец Павел (мой первый учитель грамоте), скитаясь по оброку, между прочим, работал в Торжке, где и заприметил Маврушку. Они полюбили
друг друга, и матушка, почти никогда не допускавшая браков между дворовыми, на этот раз охотно
дала разрешение, потому что Павел приводил в дом лишнюю рабу.
Но не брезговал и богатенькими мужичками, и ежели где крупной суммы не
дадут, то удовольствуется и малой, а остальное в
другом месте выпросит.
— Ну, так как же,
друг, нам с кубышкой твоей быть! Так без пользы у тебя деньги лежат, а я бы тебе хороший процент
дал.
— Что ж ты молчишь? Сама же
другого разговора просила, а теперь молчишь! Я говорю: мы по утрам чай пьем, а немцы кофей. Чай-то, сказывают, в ихней стороне в аптеках продается, все равно как у нас шалфей. А все оттого, что мы не
даем…
— Покормили. Супцу третьеводнишнего
дала да полоточка солененького с душом… Поел, отдохнул часок,
другой, да и побрел в обратную.
— Ну, вот; скажу ей, что нашелся простофиля, который согласился вырубить Красный-Рог, да еще деньги за это
дает, она даже рада будет. Только я,
друг, этот лес дешево не продам!
Все, как один, снялись с места и устремились вперед, перебегая
друг у
друга дорогу. Вокруг стола образовалась давка. В каких-нибудь полчаса вопрос был решен. На хорах не ждали такой быстрой развязки, и с некоторыми
дамами сделалось дурно.
Будут деньги, будут. В конце октября санный путь уж установился, и Арсений Потапыч то и дело посматривает на дорогу, ведущую к городу. Наконец приезжают один за
другим прасолы, но цены пока
дают невеселые. За четверть ржи двенадцать рублей, за четверть овса — восемь рублей ассигнациями. На первый раз, впрочем, образцовый хозяин решается продешевить, лишь бы дыры заткнуть. Продал четвертей по пятидесяти ржи и овса, да маслица, да яиц — вот он и с деньгами.
Да, она развилась. Все данные ей природой способности раскрылись вполне, и ничего
другого ждать было нечего. Но как быстро все объяснилось! как жестока судьба, которая разом сняла покровы с его дорогих заблуждений, не
давши ему даже возможности вдоволь налюбоваться ими! Ему и укрыться некуда. Везде, в самом отдаленном уголку дома, его настигнет нахальный смех панов Туровского, Бандуровского и Мазуровского.
— Обо мне беспокоиться нечего. Меня
друзья как-нибудь пристроят. Ежели я к литературной работе не способен, то уроки
давать могу.
— Намеднись такая ли перестрелка в Вялицыне (так называлась усадьба Урванцовых) была — как только до убийства не дошло! — сообщал кто-нибудь из приезжих гостей. — Вышли оба брата в березовую рощу грибков посбирать. Один с одного конца взялся,
другой — с
другого. Идут задумавшись навстречу и не замечают
друг друга. Как вдруг столкнулись. Смотрят
друг дружке в глаза — он ли, не он ли? — никто не хочет первый дорогу
дать. Ну, и пошло тут у них, и пошло…
Неточные совпадения
Осип.
Давай их, щи, кашу и пироги! Ничего, всё будем есть. Ну, понесем чемодан! Что, там
другой выход есть?
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то
другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь
дали.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с
другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица!
Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.)Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку: никакого вкусу нет, только воняет. Я не хочу этого супу,
дай мне
другого.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами! не
дадите ни слова поговорить о деле. Ну что,
друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?