Неточные совпадения
Но и тут главное отличие заключалось
в том, что одни жили «
в свое удовольствие», то есть слаще ели, буйнее пили и проводили
время в безусловной праздности; другие, напротив, сжимались, ели с осторожностью, усчитывали себя, ухичивали, скопидомствовали.
Жила она
в собственном ветхом домике на краю города, одиноко, и питалась плодами
своей профессии. Был у нее и муж, но
в то
время, как я зазнал ее, он уж лет десять как пропадал без вести. Впрочем, кажется, она знала, что он куда-то услан, и по этому случаю
в каждый большой праздник возила
в тюрьму калачи.
Обучался он живописи
в Суздале, потом ходил некоторое
время по оброку и работал по монастырям; наконец матушка рассудила, что
в четырех-пяти церквах, которые находились
в разных ее имениях, и
своей работы достаточно.
Отец Василий был доволен
своим приходом: он получал с него до пятисот рублей
в год и, кроме того, обработывал
свою часть церковной земли. На эти средства
в то
время можно было прожить хорошо, тем больше, что у него было всего двое детей-сыновей, из которых старший уже кончал курс
в семинарии. Но были
в уезде и лучшие приходы, и он не без зависти указывал мне на них.
Они составляли как бы круговую поруку и
в то же
время были единственным общедоступным предметом собеседований, которому и
в гостях, и у семейного очага с одинаковой страстью посвящали
свои досуги и кавалеры и дамы,
в особенности же последние.
Но этого мало: даже собственные крестьяне некоторое
время не допускали ее лично до распоряжений по торговой площади. До перехода
в ее владение они точно так же, как и крестьяне других частей, ежегодно посылали выборных, которые сообща и установляли на весь год площадный обиход. Сохранения этого порядка они домогались и теперь, так что матушке немалых усилий стоило, чтобы одержать победу над крестьянской вольницей и осуществить
свое помещичье право.
— Случается, сударыня, такую бумажку напишешь, что и к делу она совсем не подходит, — смотришь, ан польза! — хвалился, с
своей стороны, Могильцев. — Ведь противник-то как
в лесу бродит. Читает и думает: «Это недаром! наверное, онкуда-нибудь далеко крючок закинул». И начнет паутину кругом себя путать. Путает-путает, да
в собственной путанице и застрянет. А мы
в это
время и еще загадку ему загадаем.
Может быть, благодаря этому инстинктивному отвращению отца, предположению о том, чтобы Федос от
времени до
времени приходил обедать наверх, не суждено было осуществиться. Но к вечернему чаю его изредка приглашали. Он приходил
в том же виде, как и
в первое
свое появление
в Малиновце, только рубашку надевал чистую. Обращался он исключительно к матушке.
— Во
время француза, — продолжает он, возвращаясь к лимонам (как и все незанятые люди, он любит кругом да около ходить), — как из Москвы бегали, я во Владимирской губернии у одного помещика
в усадьбе флигелек снял, так он
в ранжерее
свои лимоны выводил. На целый год хватало.
— Хорошие-то французы, впрочем, не одобряют. Я от Егорова к Сихлерше [Известный
в то
время магазин мод.] забежал, так она так-таки прямо и говорит: «Поверите ли, мне даже француженкой называться стыдно! Я бы, говорит, и веру
свою давно переменила, да жду, что дальше будет».
Даже барщинские крестьяне — и те не до конца претерпевали, потому что имели
свое хозяйство,
в котором самостоятельно распоряжались, и
свои избы,
в которых хоть на
время могли укрыться от взора помещика и уберечься от случайностей.
Во всяком случае,
в боковушке все жили
в полном согласии. Госпожи «за любовь» приказывали, Аннушка — «за любовь» повиновалась. И если по
временам барышни называли
свою рабу строптивою, то это относилось не столько к внутренней сущности речей и поступков последней, сколько к их своеобразной форме.
— Срамник ты! — сказала она, когда они воротились
в свой угол. И Павел понял, что с этой минуты согласной их жизни наступил бесповоротный конец. Целые дни молча проводила Мавруша
в каморке, и не только не садилась около мужа во
время его работы, но на все его вопросы отвечала нехотя, лишь бы отвязаться. Никакого просвета
в будущем не предвиделось; даже представить себе Павел не мог, чем все это кончится. Попытался было он попросить «барина» вступиться за него, но отец, по обыкновению, уклонился.
Но по мере того, как росла популярность Ивана, и
время,
в свою очередь, нарастало.
Хотя очень часто Конон сердил ее
своею бестолковостью, но
в то же
время он был безответен и никогда ни о чем не просил.
И вдруг навстречу идет Конон и докладывает, что подано кушать. Он так же бодр, как был
в незапамятные
времена, и с такою же регулярностью продолжает делать
свое лакейское дело.
То ли дело господа! Живут как вздумается, ни на что им запрета нет. И таиться им не
в чем, потому что они
в свою пользу закон отмежевали. А рабам нет закона;
в беззаконии они родились,
в беззаконии и умереть должны, и если по
временам пытаются окольным путем войти
в заповедную область, осеняемую законом, то господа не находят достаточной казни, которая могла бы искупить дерзновенное посягательство.
Время шло. Над Егоркой открыто измывались
в застольной и беспрестанно подстрекали Ермолая на новые выходки, так что Федот наконец догадался и отдал жениха на село к мужичку
в работники. Матренка, с
своей стороны, чувствовала, как с каждым днем
в ее сердце все глубже и глубже впивается тоска, и с нетерпением выслушивала сожаления товарок. Не сожаления ей были нужны, а развязка. Не та развязка, которой все ждали, а совсем другая. Одно желание всецело овладело ею: погибнуть, пропасть!
Сатира перенесли
в застольную и положили на печку. Под влиянием тепла ему стало как будто полегче.
В обыкновенное
время в застольной находилась только кухарка с помощницей, но во
время обедов и ужинов собиралась вся дворня, и шум, который она производила, достаточно-таки тревожил больного. Однако он крепился, старался не слышать праздного говора и,
в свою очередь, сдерживал, сколько мог, кашель, разрывавший его грудь.
Гений Пушкина достиг
в то
время апогея
своей зрелости, и слава его гремела по всей России.
Словом сказать, даже
в то льготное
время он сумел так устроиться, что, не выезжая из захолустья, не только проживал
свой собственный доход, но и не выходил из долгов, делать которые был великий искусник.
С первых же шагов
своего вступления
в свет он обнаружил недюжинные телячьи способности, обещая со
временем сделаться умным и степенным быком, надежным руководителем вверенного ему стада.
Я не говорю, чтобы Струнников воспользовался чем-нибудь от всех этих снабжений, но на глазах у него происходило самое наглое воровство,
в котором принимал деятельное участие и Синегубов, а он между тем считался главным распорядителем дела. Воры действовали так нагло, что чуть не
в глаза называли его колпаком (
в нынешнее
время сказали бы, что он стоит не на высоте
своего призвания). Ему, впрочем, и самому нередко казалось, что кругом происходит что-то неладное.
Но все на свете кончается; наступил конец и тревожному
времени.
В 1856 году Федор Васильич съездил
в Москву. Там уже носились слухи о предстоящих реформах, но он, конечно, не поверил им. Целый год после этого просидел он спокойно
в Словущенском, упитывая
свое тело, прикармливая соседей и строго наблюдая, чтоб никто «об этом» даже заикнуться не смел. Как вдруг пришло достоверное известие, что «оно» уже решено и подписано.
Словом сказать, мы целый час провели и не заметили, как
время прошло. К сожалению, раздалось призывное: pst! — и Струнников стремительно вскочил и исчез. Мы, с
своей стороны, покинули Эвиан и, переезжая на пароходе, рассуждали о том, как приятно встретить на чужбине соотечественника и какие быстрые успехи делает Россия, наглядно доказывая, что
в качестве «гарсонов» сыны ее
в грязь лицом не ударят.
Но, кроме соседей, ездят и
в город, где господа офицеры устроили клуб и дают
в нем от
времени до
времени танцевальные вечера, для которых барышни-невесты приберегают
свои лучшие платьица.
Формула эта свидетельствовала, что самая глубокая восторженность не может настолько удовлетвориться исключительно
своим собственным содержанием, чтобы не чувствовать потребности
в прикосновении к действительности, и
в то же
время она служила как бы объяснением, почему люди, внутренне чуждающиеся известного жизненного строя, могут, не протестуя, жить
в нем.
Тем не менее домашняя неурядица была настолько невыносима, что Валентин Осипович, чтоб не быть ее свидетелем, на целые дни исчезал к родным. Старики Бурмакины тоже догадались, что
в доме сына происходят нелады, и даже воздерживались отпускать
в Веригино
своих дочерей. Но, не одобряя поведения Милочки, они
в то же
время не оправдывали и Валентина.
Несмотря на недостатки, она, однако ж, не запиралась от гостей, так что от
времени до
времени к ней наезжали соседи. Угощенье подавалось такое же, как и у всех,
свое, некупленное; только ночлега
в своем тесном помещении она предложить не могла. Но так как
в Словущенском существовало около десяти дворянских гнезд, и
в том числе усадьба самого предводителя, то запоздавшие гости обыкновенно размещались на ночь у соседних помещиков, да кстати и следующий день проводили у них же.
— Встанут с утра, да только о том и думают, какую бы родному брату пакость устроить. Услышит один Захар, что брат с вечера по хозяйству распоряжение сделал, — пойдет и отменит. А
в это же
время другой Захар под другого брата такую же штуку подводит. До того дошло, что теперь мужики, как завидят, что по дороге идет Захар Захарыч —
свой ли, не
свой ли, — во все лопатки прочь бегут!
Дней за пять до Рождества раздолье на
время прекращалось, и помещики разъезжались по
своим усадьбам, чтоб встретить праздник
в тишине, среди семейств.