Неточные совпадения
В шести-семи комнатах такого четырехугольника, с колеблющимися полами и нештукатуренными стенами, ютилась дворянская семья, иногда очень многочисленная, с целым штатом дворовых людей, преимущественно девок, и с наезжавшими от времени до времени
гостями.
Итак, появление мое на свет обошлось дешево и благополучно. Столь же благополучно совершилось и крещение.
В это время у нас
в доме
гостил мещанин — богомол Дмитрий Никоныч Бархатов, которого
в уезде считали за прозорливого.
Таким образом дело шло изо дня
в день, так что совсем свежий обед готовился лишь по большим праздникам да
в те дни, когда наезжали
гости.
Резвиться, но не шуметь, за обедом сидеть прямо и не вмешиваться
в разговоры старших; смотреть весело вообще и
в особенности при
гостях и т. д.
Во-вторых, с минуты на минуту ждут тетенек-сестриц (прислуга называет их «барышнями»), которые накануне преображеньева дня приезжают
в Малиновец и с этих пор
гостят в нем всю зиму, вплоть до конца апреля, когда возвращаются
в свое собственное гнездо «Уголок»,
в тридцати пяти верстах от нашей усадьбы.
Изредка приезжает к престольному празднику кто-нибудь из соседей, но матушка, вообще не отличающаяся гостеприимством,
в этот день просто ненавидит
гостей и говорит про них: «
гость не вовремя хуже татарина».
Соседи позабыли об этой истории и только изредка рассказывали наезжим
гостям, как о диковинке, о помещике-покойнике, живущем
в Овсецове, на глазах у властей.
Входил
гость, за ним прибывал другой, и никогда не случалось, чтобы кому-нибудь чего-нибудь недостало. Всего было вдоволь: индейка так индейка, гусь так гусь. Кушайте на здоровье, а ежели мало, так и цыпленочка можно велеть зажарить.
В четверть часа готов будет. Не то что
в Малиновце, где один гусиный полоток на всю семью мелкими кусочками изрежут, да еще норовят, как бы и на другой день осталось.
— Это еще что! — изумилась тетенька, — ведь таким манером вы меня
в праздник без ягод оставите! Приедут
гости, и потчевать нечем будет.
— Это еще что! погодите, что
в Раисин день будет! Стол-то тогда
в большой зале накроют, да и там не все господа разместятся,
в гостиную многие перейдут. Двух поваров из города позовем, да кухарка наша будет помогать. Барыня-то и не садятся за стол, а все ходят,
гостей угощают. Так разве чего-нибудь промеж разговоров покушают.
— Нехорошо все
в рубашке ходить; вот и тело у тебя через прореху видно, — сказала она, —
гости могут приехать — осудят, скажут: племянника родного
в посконной рубахе водят. А кроме того, и
в церковь
в праздник выйти… Все же
в казакинчике лучше.
Зимой, когда
в Москву наезжали сын и обе дочери,
в маленьком домике становилось люднее и вечерами по временам даже собирались «
гости».
— Теперь мать только распоясывайся! — весело говорил брат Степан, — теперь, брат, о полотках позабудь — баста! Вот они, пути провидения! Приехал дорогой
гость, а у нас полотки
в опалу попали. Огурцы промозглые, солонина с душком — все полетит
в застольную! Не миновать, милый друг, и на Волгу за рыбой посылать, а рыбка-то кусается! Дед — он пожрать любит — это я знаю! И сам хорошо ест, и другие чтоб хорошо ели — вот у него как!
Ровно
в девять часов
в той же гостиной подают завтрак. Нынче завтрак обязателен и представляет подобие обеда, а во время оно завтракать давали почти исключительно при
гостях, причем ограничивались тем, что ставили на стол поднос, уставленный закусками и эфемерной едой, вроде сочней, печенки и т. п. Матушка усердно потчует деда и ревниво смотрит, чтоб дети не помногу брали.
В то время она накладывает на тарелку целую гору всякой всячины и исчезает с нею из комнаты.
Билеты для входа
в Собрание давались двоякие: для членов и для
гостей. Хотя последние стоили всего пять рублей ассигнациями, но матушка и тут ухитрялась,
в большинстве случаев, проходить даром. Так как дядя был исстари членом Собрания и его пропускали
в зал беспрепятственно, то он передавал свой билет матушке, а сам входил без билета. Но был однажды случай, что матушку чуть-чуть не изловили с этой проделкой, и если бы не вмешательство дяди, то вышел бы изрядный скандал.
— А не пойдешь, так сиди
в девках. Ты знаешь ли, старик-то что значит? Молодой-то пожил с тобой — и пропал по
гостям, да по клубам, да по цыганам. А старик дома сидеть будет, не надышится на тебя! И наряды и уборы… всем на свете для молодой жены пожертвовать готов!
Ради
гостя и отец надел «хороший» сюртук, но он, очевидно, не принимал деятельного участия
в общем ожидании и выполнял только необходимую формальность.
Да и матушка не надеялась, что он сумеет занять
гостя, и потому пригласила дядю, который
в качестве ростовщика со всяким народом водился и на все руки был мастер.
Матушка бледнеет, но перемогает себя. Того гляди,
гости нагрянут — и она боится, что дочка назло ей уйдет
в свою комнату. Хотя она и сама не чужда «светских разговоров», но все-таки дочь и по-французски умеет, и манерцы у нее настоящие — хоть перед кем угодно не ударит лицом
в грязь.
Появление новых
гостей не дает разыграться домашней буре. Чередуются Соловкины, Хлопотуновы, Голубовицкие, Покатиловы. Настоящий раут. Девицы, по обыкновению, ходят обнявшись по зале; дамы засели
в гостиной и говорят друг другу любезности. Но
в массе лицемерных приветствий, которыми наполняется гостиная, матушка отлично различает язвительную нотку.
Итак, Москва не удалась. Тем не менее сестрица все-таки нашла себе «судьбу», но уже
в провинции. Вспомнила матушка про тетеньку-сластену (см. гл. XI), списалась с нею и поехала
погостить с сестрицей.
В это время
в Р. прислали нового городничего; затеялось сватовство, и дело, при содействии тетеньки, мигом устроилось.
Правда, что это гостеприимство обходилось не особенно дорого и материал для него доставляли почти исключительно собственные продукты (даже чай подавался только при
гостях); тем не менее
гости наезжали
в этот дом, часто веселились и уезжали довольные.
Тут же, за обедом, брат Степан окрестил
гостя Ванькой-Каином, и кличка эта так всем по вкусу пришлась, что с той же минуты вошла
в общий обиход. Тем не менее для Степана выдумка его не обошлась даром. Вечером, встретивши своего крестника, он с обычною непринужденностью спросил его...
Ни прислужить по-столичному, ни возвестить как следует приезд
гостя он не умел, беспощадно перевирал фамилии, перепутывал названия улиц и
в довершение всего перенес
в московскую квартиру ту же нестерпимую неопрятность, которая отличала его
в деревне.
Дома продолжали ходить
в стареньком; новое берегли для
гостей.
Сальные свечи (тоже покупной товар) берегли как зеницу ока, и когда
в доме не было
гостей, то по зимам долго сумерничали и рано ложились спать.
Всего больше нравились: «Оленька, или Вся женская жизнь
в нескольких часах» и «Висячий
гость», принадлежавшие перу барона Брамбеуса.
Только
в немногих домах, где получались «Московские ведомости», выступали на арену, при
гостях, кое-какие скудные новости, вроде того, что такая-то принцесса родила сына или дочь, а такой-то принц, будучи на охоте, упал с лошади и повредил себе ногу.
Мужики жили исправно и через меру барщиной не отягощались; дворовые смотрели весело, несмотря на то, что
в доме царствовала вечная сутолока по случаю беспрерывно сменявших друг друга
гостей.
— Не извольте беспокоиться — не стану, — отказывается
гость, присаживаясь, — на минуточку я… дела
в вашей стороне нашлись…
Ужин представляет собой подобие обеда, начиная с супа и кончая пирожным. Федор Васильич беспрестанно потчует
гостя, но так потчует, что у того колом
в горле кусок становится.
Супруги едут
в город и делают первые закупки. Муж берет на себя, что нужно для приема
гостей; жена занимается исключительно нарядами. Объезжают городских знакомых,
в особенности полковых, и всем напоминают о наступлении зимы. Арсений Потапыч справляется о ценах у настоящих торговцев и убеждается, что хоть он и продешевил на первой продаже, но немного. Наконец вороха всякой всячины укладываются
в возок, и супруги, веселые и довольные, возвращаются восвояси. Слава Богу! теперь хоть кого не стыдно принять.
В большинстве случаев
гости остаются ночевать; мужчины располагаются спать
в зале и
в гостиной вповалку на разостланных по полу перинах; женский пол разводят по комнатам барышень, на антресолях.
Иные дня по два и по три
гостят, с прислугой и лошадьми, но хозяевам это не только не
в тягость, а даже удовольствие доставляет: ведь и они,
в свою очередь, у соседей по два и по три дня веселиться будут.
Но все это только цветочки. Приближается 13-е декабря, день ангела Арсения Потапыча. К этому дню приготовляются очень деятельно, так как исстари заведено, что у Пустотеловых к именинам хозяина съезжается целая масса
гостей. Филанида Протасьевна наскоро объезжает соседей и всем напоминает о предстоящем празднестве. Арсений Потапыч тем временем продает еще партию хлеба и едет
в город для новых закупок.
13-го декабря, сейчас после обедни,
в доме именинника происходит сущее светопреставление.
Гости наезжают одни за другими; женской и мужской прислуги набирается столько, что большую часть ее отсылают
в застольную; экипажи и лошади тоже, за недостатком места, размещаются
в деревне по крестьянским дворам.
Святая неделя проходит тихо. Наступило полное бездорожье, так что
в светлое воскресенье семья вынуждена выехать из дома засветло и только с помощью всей барщины успевает попасть
в приходскую церковь к заутрене. А с бездорожьем и
гости притихли; соседи заперлись по домам и отдыхают; даже женихи приехали из города, рискуя на каждом шагу окунуться
в зажоре.
К счастью, бабушкин выбор был хорош, и староста, действительно, оказался честным человеком. Так что при молодом барине хозяйство пошло тем же порядком, как и при старухе бабушке. Доходов получалось с имения немного, но для одинокого человека, который особенных требований не предъявлял, вполне достаточно. Валентин Осипыч нашел даже возможным отделять частичку из этих доходов, чтобы зимой
погостить месяц или два
в Москве и отдохнуть от назойливой сутолоки родного захолустья.
Старики Бурмакины жили радушно, и
гости ездили к ним часто. У них были две дочери, обе на выданье; надо же было барышням развлеченье доставить. Правда, что между помещиками женихов не оказывалось, кроме закоренелых холостяков, погрязших
в гаремной жизни, но
в уездном городе и по деревням расквартирован был кавалерийский полк, а между офицерами и женихов присмотреть не
в редкость бывало. Стало быть, без приемов обойтись никак нельзя.
Поэтому
в доме стариков было всегда людно. Приезжая туда, Бурмакин находил толпу
гостей, преимущественно офицеров, юнкеров и барышень, которыми наш уезд всегда изобиловал. Валентин был сдержан, но учтив; к себе не приглашал, но не мог уклониться от знакомств, потому что родные почти насильственно ему их навязывали.
Но вот наконец его день наступил. Однажды, зная, что Милочка
гостит у родных, он приехал к ним и, вопреки обыкновению, не застал
в доме никого посторонних. Был темный октябрьский вечер; комната едва освещалась экономно расставленными сальными огарками; старики отдыхали; даже сестры точно сговорились и оставили Людмилу Андреевну одну. Она сидела
в гостиной
в обычной ленивой позе и не то дремала, не то о чем-то думала.
Иногда,
в самый разгар веселья, прибегала к нему
в кабинет жена и звала к
гостям.
Это означало, что
гости разъехались или разбрелись по комнатам и жена пришла
в общую спальню.
— Так по-людски не живут, — говорил старик отец, — она еще ребенок, образования не получила, никакого разговора, кроме самого обыкновенного, не понимает, а ты к ней с высокими мыслями пристаешь, молишься на нее. Оттого и глядите вы
в разные стороны. Только уж что-то рано у вас нелады начались; не надо было ей позволять
гостей принимать.
Несмотря на недостатки, она, однако ж, не запиралась от
гостей, так что от времени до времени к ней наезжали соседи. Угощенье подавалось такое же, как и у всех, свое, некупленное; только ночлега
в своем тесном помещении она предложить не могла. Но так как
в Словущенском существовало около десяти дворянских гнезд, и
в том числе усадьба самого предводителя, то запоздавшие
гости обыкновенно размещались на ночь у соседних помещиков, да кстати и следующий день проводили у них же.
Одним словом, день кончился полным триумфом для Золотухиной. Селина Архиповна сама показала
гостям чудеса Отрады, и не только накормила их обедом, но и оставила ночевать. Но, что всего важнее,
в этот же день была решена участь Мишанки и самой Марьи Маревны. Первого князь взялся определить на свой счет
в московский дворянский институт; второй Селина Архиповна предложила место экономки
в московском княжеском доме.
— Намеднись такая ли перестрелка
в Вялицыне (так называлась усадьба Урванцовых) была — как только до убийства не дошло! — сообщал кто-нибудь из приезжих
гостей. — Вышли оба брата
в березовую рощу грибков посбирать. Один с одного конца взялся, другой — с другого. Идут задумавшись навстречу и не замечают друг друга. Как вдруг столкнулись. Смотрят друг дружке
в глаза — он ли, не он ли? — никто не хочет первый дорогу дать. Ну, и пошло тут у них, и пошло…
До Лыкова считают не больше двенадцати верст; но так как лошадей берегут, то этот небольшой переезд берет не менее двух часов. Тем не менее мы приезжаем на место, по крайней мере, за час до всенощной и останавливаемся
в избе у мужичка, где происходит процесс переодевания. К Гуслицыным мы поедем уже по окончании службы и останемся там
гостить два дня.
В просторном доме Гуслицыных все уже готово к приему дорогих
гостей.
Во-первых,
гости с дороги устали, а во-вторых, так уж исстари заведено, что большие праздники встречают
в благоговейном умилении, избегая разговоров.