Она сама не прочь была поврать, но всякий раз, когда вранье начинало принимать двусмысленный оборот, она, без всякой, впрочем, строптивости,
прерывала разговор словами: «Нет! об этом вы, пожалуйста, уж забудьте! это не мое! это все принадлежит моему милому помпадуру!» Одним словом, стояла на страже помпадурова добра.
— Слушай, — встал с места Иван Федорович, пораженный последним доводом Смердякова и
прерывая разговор, — я тебя вовсе не подозреваю и даже считаю смешным обвинять… напротив, благодарен тебе, что ты меня успокоил. Теперь иду, но опять зайду. Пока прощай, выздоравливай. Не нуждаешься ли в чем?
— Я, право, сама не знаю, что с ним сегодня сделалось, — отвечала Марья Александровна,
прерывая разговор свой с Анной Николаевной и с Натальей Дмитриевной и весело улыбаясь, — такой, право, неразговорчивый! Он и со мной почти ни слова не говорил. Почему ж ты не отвечаешь Фелисате Михайловне, Athanase? [Афанасий (франц.)] Что вы его спрашивали?
Неточные совпадения
— То есть как тебе сказать?… Я по душе ничего не желаю, кроме того, чтобы вот ты не споткнулась. Ах, да ведь нельзя же так прыгать! —
прервал он свой
разговор упреком за то, что она сделала слишком быстрое движение, переступая через лежавший на тропинке сук. — Но когда я рассуждаю о себе и сравниваю себя с другими, особенно с братом, я чувствую, что я плох.
Приходит муж. Он
прерывает // Сей неприятный tête-а-tête; // С Онегиным он вспоминает // Проказы, шутки прежних лет. // Они смеются. Входят гости. // Вот крупной солью светской злости // Стал оживляться
разговор; // Перед хозяйкой легкий вздор // Сверкал без глупого жеманства, // И
прерывал его меж тем // Разумный толк без пошлых тем, // Без вечных истин, без педантства, // И не пугал ничьих ушей // Свободной живостью своей.
Он был не глуп; и мой Евгений, // Не уважая сердца в нем, // Любил и дух его суждений, // И здравый толк о том, о сем. // Он с удовольствием, бывало, // Видался с ним, и так нимало // Поутру не был удивлен, // Когда его увидел он. // Тот после первого привета, //
Прервав начатый
разговор, // Онегину, осклабя взор, // Вручил записку от поэта. // К окну Онегин подошел // И про себя ее прочел.
Во все время этой сцены Андрей Семенович то стоял у окна, то ходил по комнате, не желая
прерывать разговорa; когда же Соня ушла, он вдруг подошел к Петру Петровичу и торжественно протянул ему руку.
Когда я вошел, мне мелькнуло, что мать тотчас же и быстро
прервала нить своего
разговора с Татьяной Павловной, кажется весьма оживленного.