На второй день, с утра — крестины у дворника. Вы — кума, швейцар Федор — кум. Я — принес двугривенный на зубок. Подают пирог с сигом — это у дворника-то! Подумайте, тетенька, как в самое короткое время уровень народного благосостояния поднялся! С крестин поднимаемся домой — рано! Да не хотите ли, тетенька, в Павловск, в Озерки, в Рамбов? сделайте милость, не стесняйтесь! Явимся на музыку, захотим — сядем, не захотим — будем
под ручку гулять. А погулявши, воротимся домой — баиньки!
Несколько раз княжна
под ручку с матерью проходила мимо меня, сопровождаемая каким-то хромым старичком; несколько раз ее взгляд, упадая на меня, выражал досаду, стараясь выразить равнодушие…
Лепешкин и Данилушка бродили из комнаты в комнату
под ручку, как два брата. Они чувствовали себя здесь так же хорошо, как рыба в воде, и, видимо, только подыскивали случай устроить какую-нибудь механику.
Неточные совпадения
— Однако и он, бедняжка, весь в поту, — шопотом сказала Кити, ощупывая ребенка. — Вы почему же думаете, что он узнает? — прибавила она, косясь на плутовски, как ей казалось, смотревшие из-под надвинувшегося чепчика глаза ребенка, на равномерно отдувавшиеся щечки и на его
ручку с красною ладонью, которою он выделывал кругообразные движения.
Добравшись до мелкого места, барин стал на ноги, покрытый клетками сети, как в летнее время дамская
ручка под сквозной перчаткой, — взглянул вверх и увидел гостя, в коляске въезжавшего на плотину.
Как на досадную разлуку, // Татьяна ропщет на ручей; // Не видит никого, кто руку // С той стороны подал бы ей; // Но вдруг сугроб зашевелился, // И кто ж из-под него явился? // Большой, взъерошенный медведь; // Татьяна ах! а он реветь, // И лапу с острыми когтями // Ей протянул; она скрепясь // Дрожащей
ручкой оперлась // И боязливыми шагами // Перебралась через ручей; // Пошла — и что ж? медведь за ней!
Когда мы пошли садиться, в передней приступила прощаться докучная дворня. Их «пожалуйте ручку-с», звучные поцелуи в плечико и запах сала от их голов возбудили во мне чувство, самое близкое к огорчению у людей раздражительных.
Под влиянием этого чувства я чрезвычайно холодно поцеловал в чепец Наталью Савишну, когда она вся в слезах прощалась со мною.
— Этот у меня будет светский молодой человек, — сказал папа, указывая на Володю, — а этот поэт, — прибавил он, в то время как я, целуя маленькую сухую
ручку княгини, с чрезвычайной ясностью воображал в этой руке розгу,
под розгой — скамейку, и т. д., и т. д.