Неточные совпадения
Покуда в доме идет содом, он осматривает свои владения. Осведомляется, где в последний раз сеяли озимь (пашня уж два года сряду пустует), и нанимает топографа, чтобы снял полевую землю
на план и разбил
на шесть участков, по числу полей. Оказывается, что в каждом поле
придется по двадцати десятин, и он спешит посеять овес с клевером
на том
месте, где было старое озимое.
Если б Перебоев не запасся
местом консультанта в двух-трех акционерных обществах, с определенным жалованьем,
пришлось бы зубы
на полку класть.
Неточные совпадения
— Отжившее-то отжившее, а всё бы с ним надо обращаться поуважительнее. Хоть бы Снетков… Хороши мы, нет ли, мы тысячу лет росли. Знаете,
придется если вам пред домом разводить садик, планировать, и растет у вас
на этом
месте столетнее дерево… Оно, хотя и корявое и старое, а всё вы для клумбочек цветочных не срубите старика, а так клумбочки распланируете, чтобы воспользоваться деревом. Его в год не вырастишь, — сказал он осторожно и тотчас же переменил разговор. — Ну, а ваше хозяйство как?
Площадка,
на которой мы должны были драться, изображала почти правильный треугольник. От выдавшегося угла отмерили шесть шагов и решили, что тот, кому
придется первому встретить неприятельский огонь, станет
на самом углу; спиною к пропасти; если он не будет убит, то противники поменяются
местами.
Досада ли
на то, что вот не удалась задуманная назавтра сходка с своим братом в неприглядном тулупе, опоясанном кушаком, где-нибудь во царевом кабаке, или уже завязалась в новом
месте какая зазнобушка сердечная и
приходится оставлять вечернее стоянье у ворот и политичное держанье за белы ручки в тот час, как нахлобучиваются
на город сумерки, детина в красной рубахе бренчит
на балалайке перед дворовой челядью и плетет тихие речи разночинный отработавшийся народ?
Что почувствовал старый Тарас, когда увидел своего Остапа? Что было тогда в его сердце? Он глядел
на него из толпы и не проронил ни одного движения его. Они приблизились уже к лобному
месту. Остап остановился. Ему первому
приходилось выпить эту тяжелую чашу. Он глянул
на своих, поднял руку вверх и произнес громко:
Сказав это, он вдруг смутился и побледнел: опять одно недавнее ужасное ощущение мертвым холодом прошло по душе его; опять ему вдруг стало совершенно ясно и понятно, что он сказал сейчас ужасную ложь, что не только никогда теперь не
придется ему успеть наговориться, но уже ни об чем больше, никогда и ни с кем, нельзя ему теперь говорить. Впечатление этой мучительной мысли было так сильно, что он,
на мгновение, почти совсем забылся, встал с
места и, не глядя ни
на кого, пошел вон из комнаты.