В «Gazette d’Utrecht» [«Gazette d’Utrecht», 1774 г., № 68.] была напечатана корреспонденция из Неаполя от 4 августа, в которой много говорилось о почестях, оказываемых в Рагузе «
польским князем» «неизвестной принцессе».
Древний и чудотворный этот образ находился с тех пор в Благовещенском соборе в иконостасе, подле царских врат, а через восемь лет после того, по просьбе смоленского епископа Михаила, бывшего в свите посольства от
польского князя Казимира к великому князю Василию III, святыня эта возвращена в Смоленск, а список с нее оставлен в Благовещенском соборе.
Неточные совпадения
Короли
польские, очутившиеся, наместо удельных
князей, властителями сих пространных земель, хотя отдаленными и слабыми, поняли значенье козаков и выгоды таковой бранной сторожевой жизни.
«За пана Степана,
князя Седмиградского, [
Князь Седмиградский — Стефан Баторий, воевода Седмиградский, в 1576–1586 годах — король
польский.] был
князь Седмиградский королем и у ляхов, жило два козака:
— Много, конечно, не нужно. Достаточно выбрать лучшие экземпляры. Где же все! — отвечал
князь. — Покойник генерал, — продолжал он почти на ухо Калиновичу и заслоняясь рукой, — управлял после
польской кампании конфискованными имениями, и потому можете судить, какой источник и что можно было зачерпнуть.
Слобода Александрова, после выезда из нее царя Ивана Васильевича, стояла в забвении, как мрачный памятник его гневной набожности, и оживилась только один раз, но и то на краткое время. В смутные годы самозванцев молодой полководец
князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, в союзе с шведским генералом Делагарди, сосредоточил в ее крепких стенах свои воинские силы и заставил оттуда
польского воеводу Сапегу снять долговременную осаду с Троицко-Сергиевской лавры.
«В таком случае он сумасшедший и невыносимый по характеру человек!» — почти воскликнула сама с собой Елена, сознавая в душе, что она в помыслах даже ничем не виновата перед
князем, но в то же время приносить в жертву его капризам все свои симпатии и антипатии к другим людям Елена никак не хотела, а потому решилась, сколько бы ни противодействовал этому
князь, что бы он ни выделывал, сблизиться с Жуквичем, подружиться даже с ним и содействовать его планам, которые он тут будет иметь, а что Жуквич, хоть и сосланный, не станет сидеть сложа руки, в этом Елена почти не сомневалась, зная по слухам, какого несокрушимого закала
польские патриоты.