Неточные совпадения
—
Не забудьте, что так как вы, после получения аттестата зрелости, два года баклуши
били, то для вас потребуется проверочный экзамен. Tolle me, mu, mi, mis, si declinare domus vis [Отбрось me, mu, mi, mis, если хочешь просклонять слово дом (лат.)] —
не забыли?
То-то вот оно и есть. И
не довернешься —
бьют, и перевернешься —
бьют. Делай как хочешь. Близок локоть — да
не укусишь. В то время, когда он из редакционных комиссий воротился, его сгоряча всеми шарами бы выбрали, а он, вместо того, за «эрами» погнался. Черта с два… Эрррра!
Даже купец Поваляев, имевший в городе каменные хоромы, — и тот подводил его к зеркалу, говоря:"Ну, посмотри ты на себя! как тебя
не бить!"
— И сами теперь об этом тужим, да тогда, вишь, мода такая была: все вдруг с места снялись, всей гурьбой пошли к мировому. И что тогда только было — страсть! И
не кормит-то барин, и бьет-то! Всю, то есть, подноготную разом высказали. Пастух у нас жил, вроде как без рассудка. Болонa у него на лбу выросла, так он на нее все указывал: болит! А господин Елпатьев на разборку-то
не явился. Ну, посредник и выдал всем разом увольнительные свидетельства.
По крайности, как были крепостные, так знали, что свой господин
бьет, а нынче всякий, кому даже
не к лицу, и тот тебе скулу своротить норовит.
— "Тебя-то, говорит,
не бить! да тебя, как клопа, раздавить нужно!"
— Да так-с. Признаться сказать, вступит иногда этакая глупость в голову: все, мол, кого-нибудь
бьют, точно лестница такая устроена… Только тот и
не бьет, который на последней ступеньке стоит… Он-то и есть настоящий горюн. А впрочем, и то сказать: с чего мне вдруг взбрелось… Так, значит, починиться
не желаете?
— Стало быть, и с причиной
бить нельзя? Ну, ладно, это я у себя в трубе помелом запишу. А то, призывает меня намеднись:"Ты, говорит, у купца Бархатникова жилетку украл?" — Нет, говорю, я отроду
не воровал."Ах! так ты еще запираться!"И начал он меня чесать. Причесывал-причесывал, инда слезы у меня градом полились. Только, на мое счастье, в это самое время старший городовой человека привел:"Вот он — вор, говорит, и жилетку в кабаке сбыть хотел…"Так вот каким нашего брата судом судят!
Начальство
бьет, родители
бьют, красные девушки глядеть
не хотят.
— И то, особенный я человек, а я что же говорю!
Бьют меня — вся моя особенность тут! Побежал я от городничего в кабак, снял штаны:"Православные! засвидетельствуйте!" — а кабатчик меня и оттоле в шею вытолкал. Побежал домой —
не пущают!
— Нет, этот
не бил, а пришел и говорит:"Я прислан здешние торги проверить; вывеска эта ваша?"
Его уже
не били, а видели в нем только развеселого малого, с которым, пожалуй, и театров
не надо.
Жить становилось невыносимо; и шутовство пропало,
не лезло в голову. Уж теперь
не он
бил жену, а она
не однажды замахивалась, чтоб дать ему раза. И старики начали держать ее сторону, потому что она содержала дом и кормила всех. — "В нашем званье все так живут, — говорили они, — а он корячится… вельможа нашелся!"
— Коли всем миром велено: // «Бей!» — стало, есть за что! — // Прикрикнул Влас на странников. — // Не ветрогоны тисковцы, // Давно ли там десятого // Пороли?.. Не до шуток им. // Гнусь-человек! —
Не бить его, // Так уж кого и бить? // Не нам одним наказано: // От Тискова по Волге-то // Тут деревень четырнадцать, — // Чай, через все четырнадцать // Прогнали, как сквозь строй! —
Неточные совпадения
Городничий (
бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик
не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Слесарша. Милости прошу: на городничего челом
бью! Пошли ему бог всякое зло! Чтоб ни детям его, ни ему, мошеннику, ни дядьям, ни теткам его ни в чем никакого прибытку
не было!
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин
бьет за то, что
не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша»
не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Чина, звания
не пощадит, и будут все скалить зубы и
бить в ладоши.
«Что за мужчина? — старосту // Допытывали странники. — // За что его тузят?» // —
Не знаем, так наказано // Нам из села из Тискова, // Что буде где покажется // Егорка Шутов —
бить его! // И
бьем. Подъедут тисковцы. // Расскажут. Удоволили? — // Спросил старик вернувшихся // С погони молодцов.