Неточные совпадения
"Я ни разу болен не
был с тех пор, как поселился
в деревне! — говорил он, с гордостью вытягивая мускулистые
руки, — да и не скучал никогда: времени нет!"
О равнодушном помещике
в этом этюде не
будет речи, по тем же соображениям, как и о крупном землевладельце: ни тот, ни другой хозяйственным делом не занимаются. Равнодушный помещик на скорую
руку устроился с крестьянами, оставил за собой пустоша, небольшой кусок лесу, пашню запустил, окна
в доме заколотил досками, скот распродал и, поставив во главе выморочного имущества не то управителя, не то сторожа (преимущественно из отставных солдат), уехал.
— Это же самое мне вчера графиня Крымцева говорила, И всех вас, добрых и преданных, приходится успокоивать! Разумеется, я так и сделал. — Графиня! — сказал я ей, — поверьте, что, когда наступит момент, мы
будем готовы! И что же, ты думаешь, она мне на это ответила:"А у меня между тем хлеб
в поле не убран!"Я так и развел
руками!
Все они сплелись между собой, все дали слово поддерживать друг друга, — стало
быть, надо идти
рука в руку, покуда хватит сил…
— Со временем бразды правления
в руках держать
будет. И не без пользы для себя… и для других.
Чудинов очутился на улице с маленьким саком
в руках. Он
был словно пьян. Озирался направо и налево, слышал шум экипажей, крик кучеров и извозчиков, говор толпы. К счастию, последний его собеседник по вагону — добрый, должно
быть, человек
был, — проходя мимо, крикнул ему...
Однажды, ночью, когда никого около него не
было, он потянулся, чтобы достать стакан воды, стоявший на ночном столике. Но
рука его застыла
в воздухе…
Само собой разумеется, что убежденному писателю с этой стороны не может представиться никаких надежд. Солидный читатель никогда не выкажет ему сочувствия, не подаст
руку помощи.
В трудную годину он отвернется от писателя и
будет запевалой
в хоре простецов, кричащих: ату!
В годину более льготную отношения эти,
быть может, утратят свою суровость, но не сделаются от этого более сознательными.
Доброму согласию супругов много содействовало то, что у Ардальона Семеныча
были такие сочные губы, что, бывало, Софья Михайловна прильнет к ним и оторваться не может. Сверх того, у него
были упругие ляжки, на которых она любила присесть. Сама она
была вся мягкая. Оба любили оставаться наедине, и она вовсе не
была в претензии, когда он, взяв ее на
руки, носил по комнатам и потом бросал ее на диван.
Заметил ли Семигоров зарождавшуюся страсть — она не отдавала себе
в этом отчета. Во всяком случае, он относился к ней сочувственно и дружески тепло. Он крепко сжимал ее
руки при свидании и расставании и по временам даже с нежным участием глядел ей
в глаза. Отчего
было не предположить, что и
в его сердце запала искра того самого чувства, которое переполняло ее?
Благодаря беготне дело сошло с
рук благополучно; но затем предстояли еще и еще дела. Первое издание азбуки разошлось быстро, надо
было готовиться к другому — уже без промахов. «Дивчину» заменили старухой и подписали: Домна; «Пана» заменили мужичком с топором за поясом и подписали: Потап-плотник. Но как попасть
в мысль и намерения «критики»? Пожалуй,
будут сравнивать второе издание с первым и скажут: а! догадались! думаете, что надели маску, так вас под ней и не узнают!
После этого он зачастил
в школу. Просиживал
в продолжение целых уроков и не спускал с учительницы глаз. При прощании так крепко сжимал ее
руку, что сердце ее беспокойно билось и кровь невольно закипала. Вообще он действовал не вкрадчивостью речей, не раскрытием новых горизонтов, а силою своей красоты и молодости. Оба
были молоды,
в обоих слышалось трепетание жизни. Он посетил ее даже
в ее каморке и похвалил, что она сумела устроиться
в таком жалком помещении. Однажды он ей сказал...
Конечно, у нее еще
был выход: отдать себя под покровительство волостного писаря, Дрозда или другого влиятельного лица, но она с ужасом останавливалась перед этой перспективой и
в безвыходном отчаянии металась по комнате, ломала себе
руки и билась о стену головой. Этим начинался ее день и этим кончался. Ночью она видела страшные сны.
В будуар к Настеньке вошла кисло-сладкая дама и пожала Лидочке
руку. Это
была maman Бурова.
Когда ей
было уже за тридцать, ей предложили место классной дамы. Разумеется, она приняла с благодарностью и дала себе слово сделаться достойною оказанного ей отличия. Даже старалась
быть строгою, как это ей рекомендовали, но никак не могла. Сама заводила
в рекреационные часы игры с девицами, бегала и кружилась с ними, несмотря на то, что тугой и высокий корсет очень мешал ей. Начальство, видя это, покачивало головой, но наконец махнуло
рукой, убедясь, что никаких беспорядков из этого не выходило.
А он возьмет
в руки знамя и
будет твердо держать его на страже интересов"земли".
Пускай губернатор, с термометром
в руках, измеряет теплоту чувств у сельских учителей и у женщин-врачей; с какой стати я
буду вступаться?
Если бы Краснов не поторопился
в то время — кто знает, чьи судьбы
были бы теперь у него
в руках?!
Во всяком случае, благодаря хорошей подготовке Афанасий Аркадьич стал на избранном пути быстро и прочно.
Будучи обласкан амфитрионами, он не пренебрегал домочадцами и челядинцами. Для всякого у него находилось доброе слово, для детей — бомбошка, для гувернантки — пожатие
руки и удивление перед свежестью ее лица, для камердинера — небольшая денежная подачка
в праздник, скромность которой
в значительной мере смягчалась простотою обращения.
Бодрецов воспользовался этим чрезвычайно ловко. Не принимая лично участия
в общем угаре, он благодаря старым связям везде имел
руку и сделался как бы средоточием и историографом господствовавшей паники. С утра он уж
был начинен самыми свежими новостями. Там-то открыли то-то; там нашли список имен; там, наконец… Иногда он многозначительно умолкал, как бы заявляя, что знает и еще кой-что, но дальше рассказывать несвоевременно…
— Ну, это пустяки! Ежели даже и посадят туда какого-нибудь Кадык-пашу, так он,
в виду соседа,
руки по швам держать
будет!
Он уже неоднократно делал прогулы, являлся
в мастерскую пьяный, и хозяин не раз «поправлял» ему то одну, то другую скулу, но выгонять не решался, потому что
руки у Гришки
были золотые.
Молодые люди, не встречаясь
в обществе, легко забывали старое однокашничество, и хотя пожимали друг другу
руки в театре, на улице и т. д., но эти пожатия
были чисто формальные.
О Крутицыне я не имел никаких слухов. Взял ли он
в руки «знамя» и высоко ли его держал — никому до этого дела
в то время не
было, и ни
в каких газетах о том не возвещалось. Тихо
было тогда, безмолвно; человек мог держать «знамя» и даже
в одиночку обедать во фраке и
в белом галстуке — никто и не заметит. И во фраке обедай, и
в халате — как хочешь, последствия все одни и те же. Даже умываться или не умываться предоставлялось личному произволению.
Молодость уже миновала (Крутицыну
было под шестьдесят), да кстати подрос и сын, — у него их
было двое, но младший не особенно радовал, — которому он и передал из
рук в руки дорогое знамя,
в твердой уверенности, что молодой человек
будет держать его так же высоко и крепко, как держали отец и дед.
Но ведь на поверку все-таки выходит, что человек, даже осиянный ореолом, не перестает
быть обыкновенным средним человеком и,
в конце концов, ищет теплого дружеского слова, пожатия дружеской
руки.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая
рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю, еще ни один человек
в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Я даже думаю (берет его под
руку и отводит
в сторону),я даже думаю, не
было ли на меня какого-нибудь доноса.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал
было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет!
В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а
в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И
руки дрожат, и все помутилось.
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен.
В самом деле, кто зайдет
в уездный суд? А если и заглянет
в какую-нибудь бумагу, так он жизни не
будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну
в докладную записку — а! только
рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что
в ней правда и что неправда.
Есть грязная гостиница, // Украшенная вывеской // (С большим носатым чайником // Поднос
в руках подносчика, // И маленькими чашками, // Как гусыня гусятами, // Тот чайник окружен), //
Есть лавки постоянные // Вподобие уездного // Гостиного двора…