Неточные совпадения
— Слыхал, господа головотяпы! — усмехнулся князь («
и таково ласково усмехнулся, словно солнышко просияло!» — замечает летописец), — весьма слыхал!
И о
том знаю, как вы рака с колокольным звоном встречали — довольно
знаю! Об одном не
знаю, зачем же ко мне-то вы пожаловали?
Покуда шли эти толки, помощник градоначальника не дремал. Он тоже вспомнил о Байбакове
и немедленно потянул его к ответу. Некоторое время Байбаков запирался
и ничего, кроме «
знать не
знаю, ведать не ведаю», не отвечал, но когда ему предъявили найденные на столе вещественные доказательства
и сверх
того пообещали полтинник на водку,
то вразумился
и, будучи грамотным, дал следующее показание...
И бог
знает чем разрешилось бы всеобщее смятение, если бы в эту минуту не послышался звон колокольчика
и вслед за
тем не подъехала к бунтующим телега, в которой сидел капитан-исправник, а с ним рядом… исчезнувший градоначальник!
Был, после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на
то что внутренние враги были побеждены
и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было как-то не по себе, так как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи,
и не смели ни за какое дело приняться, потому что не
знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
В
ту же ночь в бригадировом доме случился пожар, который, к счастию, успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге,
и пало оно не на кого другого, а на Митьку.
Узнали, что Митька напоил на съезжей сторожей
и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили
и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор
и злодей, от всего отпирался.
А глуповцы стояли на коленах
и ждали.
Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленах не могли. Господи! чего они не передумали в это время! Думают: станут они теперь есть горчицу, — как бы на будущее время еще какую ни на есть мерзость есть не заставили; не станут — как бы шелепов не пришлось отведать. Казалось, что колени в этом случае представляют средний путь, который может умиротворить
и ту и другую сторону.
—
Знаю я, — говорил он по этому случаю купчихе Распоповой, — что истинной конституции документ сей в себе еще не заключает, но прошу вас, моя почтеннейшая, принять в соображение, что никакое здание, хотя бы даже
то был куриный хлев, разом не завершается! По времени выполним
и остальное достолюбезное нам дело, а теперь утешимся
тем, что возложим упование наше на бога!
Каким образом об этих сношениях было узнано — это известно одному богу; но кажется, что сам Наполеон разболтал о
том князю Куракину во время одного из своих petits levе́s. [Интимных утренних приемов (франц.).]
И вот в одно прекрасное утро Глупов был изумлен,
узнав, что им управляет не градоначальник, а изменник,
и что из губернии едет особенная комиссия ревизовать его измену.
— Состояние у меня, благодарение богу, изрядное. Командовал-с; стало быть, не растратил, а умножил-с. Следственно, какие есть насчет этого законы —
те знаю, а новых издавать не желаю. Конечно, многие на моем месте понеслись бы в атаку, а может быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой
и утешения для себя в атаках не вижу-с!
— Я — твое внутреннее слово! я послана объявить тебе свет Фавора, [Фаво́р — по евангельскому преданию, священная гора.] которого ты ищешь, сам
того не
зная! — продолжала между
тем незнакомка, — но не спрашивай, кто меня послал, потому что я
и сама объявить о сем не умею!
—
И так это меня обидело, — продолжала она, всхлипывая, — уж
и не
знаю как!"За что же, мол, ты бога-то обидел?" — говорю я ему. А он не
то чтобы что, плюнул мне прямо в глаза:"Утрись, говорит, может, будешь видеть", —
и был таков.
Парамошу нельзя было
узнать; он расчесал себе волосы, завел бархатную поддевку, душился, мыл руки мылом добела
и в этом виде ходил по школам
и громил
тех, которые надеются на князя мира сего.
Кто
знает, быть может, пустыня
и представляет в его глазах именно
ту обстановку, которая изображает собой идеал человеческого общежития?
Ни помощник градоначальника, ни неустрашимый штаб-офицер — никто ничего не
знал об интригах Козыря, так что, когда приехал в Глупов подлинный градоначальник, Двоекуров,
и началась разборка"оного нелепого
и смеха достойного глуповского смятения",
то за Семеном Козырем не только не было найдено ни малейшей вины, но, напротив
того, оказалось, что это"подлинно достойнейший
и благопоспешительнейший к подавлению революции гражданин".
—
И на
то у меня свидетели есть, — продолжал Фердыщенко таким тоном, который не дозволял усомниться, что он подлинно
знает, что говорит.
Все
знают пользу, от сего проистекающую, но
и за всем
тем сюжет этот далеко не исчерпан.
Изобразив изложенное выше, я чувствую, что исполнил свой долг добросовестно. Элементы градоначальнического естества столь многочисленны, что, конечно, одному человеку обнять их невозможно. Поэтому
и я не хвалюсь, что все обнял
и изъяснил. Но пускай одни трактуют о градоначальнической строгости, другие — о градоначальническом единомыслии, третьи — о градоначальническом везде-первоприсутствии; я же, рассказав, что
знаю о градоначальнической благовидности, утешаю себя
тем...
Неточные совпадения
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы,
то есть, не поможете в нашей просьбе,
то уж не
знаем, как
и быть: просто хоть в петлю полезай.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не
знаешь, с которой стороны
и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. А черт его
знает, что оно значит! Еще хорошо, если только мошенник, а может быть,
и того еще хуже.
Хлестаков. Право, не
знаю. Ведь мой отец упрям
и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с
тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра
тому кобелю, которого вы
знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу,
и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях
и у
того и у другого.