Неточные совпадения
Но сие же самое соответствие, с другой стороны, служит и
не малым, для летописателя, облегчением. Ибо в чем состоит, собственно, задача его? В
том ли,
чтобы критиковать или порицать? Нет,
не в
том. В
том ли,
чтобы рассуждать? Нет, и
не в этом. В чем же? А в
том, легкодумный вольнодумец,
чтобы быть лишь изобразителем означенного соответствия и об оном предать потомству в надлежащее назидание.
Тем не менее глуповцы прослезились и начали нудить помощника градоначальника,
чтобы вновь принял бразды правления; но он, до поимки Дуньки, с твердостью от
того отказался. Послышались в толпе вздохи; раздались восклицания: «Ах! согрешения наши великие!» — но помощник градоначальника был непоколебим.
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки
не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась по указанию Пахомыча,
то несколько человек отделились и отправились прямо на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие»,
то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в
том,
чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский двор, но сказать ничего
не сказали, а только потоптались на месте,
чтобы засвидетельствовать.
Но стрельцам было
не до
того,
чтобы объяснять действия пушкарей глупостью или иною причиной.
Таким образом оказывалось, что Бородавкин поспел как раз кстати,
чтобы спасти погибавшую цивилизацию. Страсть строить на"песце"была доведена в нем почти до исступления. Дни и ночи он все выдумывал, что бы такое выстроить,
чтобы оно вдруг, по выстройке, грохнулось и наполнило вселенную пылью и мусором. И так думал и этак, но настоящим манером додуматься все-таки
не мог. Наконец, за недостатком оригинальных мыслей, остановился на
том, что буквально пошел по стопам своего знаменитого предшественника.
Тем не менее Бородавкин сразу палить
не решился; он был слишком педант,
чтобы впасть в столь явную административную ошибку.
Бородавкин чувствовал, как сердце его, капля по капле, переполняется горечью. Он
не ел,
не пил, а только произносил сквернословия, как бы питая ими свою бодрость. Мысль о горчице казалась до
того простою и ясною, что непонимание ее нельзя было истолковать ничем иным, кроме злонамеренности. Сознание это было
тем мучительнее, чем больше должен был употреблять Бородавкин усилий,
чтобы обуздывать порывы страстной натуры своей.
Наконец, всякий администратор добивается,
чтобы к нему питали доверие, а какой наилучший способ выразить это доверие, как
не беспрекословное исполнение
того, чего
не понимаешь?
Догадка эта подтверждается еще
тем, что из рассказа летописца вовсе
не видно,
чтобы во время его градоначальствования производились частые аресты или чтоб кто-нибудь был нещадно бит, без чего, конечно, невозможно было бы обойтись, если б амурная деятельность его действительно была направлена к ограждению общественной безопасности.
На это отвечу: цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие — для
того,
чтобы законодатели
не коснели в праздности…"
С
тех пор законодательная деятельность в городе Глупове закипела.
Не проходило дня, чтоб
не явилось нового подметного письма и
чтобы глуповцы
не были чем-нибудь обрадованы. Настал наконец момент, когда Беневоленский начал даже помышлять о конституции.
— Я человек простой-с, — говорил он одним, — и
не для
того сюда приехал, чтоб издавать законы-с. Моя обязанность наблюсти,
чтобы законы были в целости и
не валялись по столам-с. Конечно, и у меня есть план кампании, но этот план таков: отдохнуть-с!
Так прошел и еще год, в течение которого у глуповцев всякого добра явилось уже
не вдвое или втрое, но вчетверо. Но по мере
того как развивалась свобода, нарождался и исконный враг ее — анализ. С увеличением материального благосостояния приобретался досуг, а с приобретением досуга явилась способность исследовать и испытывать природу вещей. Так бывает всегда, но глуповцы употребили эту"новоявленную у них способность"
не для
того,
чтобы упрочить свое благополучие, а для
того, чтоб оное подорвать.
Претерпеть Бородавкина для
того, чтоб познать пользу употребления некоторых злаков; претерпеть Урус-Кугуш-Кильдибаева для
того,
чтобы ознакомиться с настоящею отвагою, — как хотите, а такой удел
не может быть назван ни истинно нормальным, ни особенно лестным, хотя, с другой стороны, и нельзя отрицать, что некоторые злаки действительно полезны, да и отвага, употребленная в свое время и в своем месте, тоже
не вредит.
Уважение к старшим исчезло; агитировали вопрос,
не следует ли, по достижении людьми известных лет, устранять их из жизни, но корысть одержала верх, и порешили на
том,
чтобы стариков и старух продать в рабство.
Не потому это была дерзость,
чтобы от
того произошел для кого-нибудь ущерб, а потому что люди, подобные Негодяеву, — всегда отчаянные теоретики и предполагают в смерде одну способность: быть твердым в бедствиях.
— Прими руки! — кротко сказала она, —
не осязанием, но мыслью ты должен прикасаться ко мне,
чтобы выслушать
то, что я должна тебе открыть!
Опасность предстояла серьезная, ибо для
того,
чтобы усмирять убогих людей, необходимо иметь гораздо больший запас храбрости, нежели для
того,
чтобы палить в людей,
не имеющих изъянов.
— Ежели есть на свете клеветники, тати, [Тать — вор.] злодеи и душегубцы (о чем и в указах неотступно публикуется), — продолжал градоначальник, —
то с чего же тебе, Ионке, на ум взбрело, чтоб им
не быть? и кто тебе такую власть дал,
чтобы всех сих людей от природных их званий отставить и зауряд с добродетельными людьми в некоторое смеха достойное место, тобою «раем» продерзостно именуемое, включить?
Неточные совпадения
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести,
то есть
не двести, а четыреста, — я
не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же,
чтобы уже ровно было восемьсот.
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое лицо…
не вспомню его фамилии, никак
не может обойтись без
того,
чтобы, взошедши на кафедру,
не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее.
Не похоже,
не похоже, совершенно
не похоже на
то,
чтобы ей было восемнадцать лет. Я
не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках.
В это время слышны шаги и откашливания в комнате Хлестакова. Все спешат наперерыв к дверям, толпятся и стараются выйти, что происходит
не без
того,
чтобы не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания:
Почтмейстер. Сам
не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с
тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда
не чувствовал.
Не могу,
не могу! слышу, что
не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй,
не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.