Госпожа Сверстова, или, как издавна и странно
называл ее муж, gnadige Frau [милостивая государыня (нем.).], желая тем выразить глубокое уважение к ней, оставшись дома одна, забыла даже пообедать и напилась только ячменного кофею.
Ей нужен был человек, которым можно было бы управлять, но которого все-таки и не стыдно было бы
назвать своим мужем; чтобы он для всех казался человеком, но чтобы в то же время его можно было сделать слепым и безответным орудием своей воли.
— Короче сказать, если вдовушка не хочет губить его, сделать навеки несчастным, то пусть вместе с сердцем возьмет и руку, пусть вместо любовника
назовет его мужем.
Мать Сергея Николаевича, Домна Семеновна, уже совсем простая, «не полированная», как
называл ее муж, женщина, чуть не молилась на своего Сережу.
Неточные совпадения
Это говорилось с тем же удовольствием, с каким молодую женщину
называют «madame» и по имени
мужа. Неведовский делал вид, что он не только равнодушен, но и презирает это звание, но очевидно было, что он счастлив и держит себя под уздцы, чтобы не выразить восторга, не подобающего той новой, либеральной среде, в которой все находились.
― Вы
называете жестокостью то, что
муж предоставляет жене свободу, давая ей честный кров имени только под условием соблюдения приличий. Это жестокость?
Облонский обедал дома; разговор был общий, и жена говорила с ним,
называя его «ты», чего прежде не было. В отношениях
мужа с женой оставалась та же отчужденность, но уже не было речи о разлуке, и Степан Аркадьич видел возможность объяснения и примирения.
— О, прекрасно! Mariette говорит, что он был мил очень и… я должен тебя огорчить… не скучал о тебе, не так, как твой
муж. Но еще раз merci, мой друг, что подарила мне день. Наш милый самовар будет в восторге. (Самоваром он
называл знаменитую графиню Лидию Ивановну, за то что она всегда и обо всем волновалась и горячилась.) Она о тебе спрашивала. И знаешь, если я смею советовать, ты бы съездила к ней нынче. Ведь у ней обо всем болит сердце. Теперь она, кроме всех своих хлопот, занята примирением Облонских.
Если же между ими и происходило какое-нибудь то, что
называют другое-третье, то оно происходило втайне, так что не было подаваемо никакого вида, что происходило; сохранялось все достоинство, и самый
муж так был приготовлен, что если и видел другое-третье или слышал о нем, то отвечал коротко и благоразумно пословицею: «Кому какое дело, что кума с кумом сидела».