Устал я. До свидания; авось завтра увижу и узнаю, что такое Манила. Мы сделали от Лю-чу тысячу шестьсот верст от 9-го до 16-го февраля… Манила!
добрались и до нее, а как кажется это недосягаемо из Петербурга! точно так же, как отсюда теперь кажется недосягаем Петербург — ни больше ни меньше. До свидания. Расскажу вам, что увижу в Маниле.
— О!.. — завопил он. — Кто б мог подумать! поверить?.. кто ожидал, что эта туча
доберется и до нас грешных! о господи! господи!.. — куда мне деваться!.. все против нас… бог и люди… и кто мог отгадать, что этот Пугачев будет губить кого же? — русское дворянство! — простой казак!.. боже мой! святые отцы!
— Вот в том-то и секрет, что «сестры» пока еще ничего; мы были у них, застали спящими, никуда не выходили с вечера. Ну, да это пустяки, Цыбуля
доберется и до них.
Со мною была складная кровать, но я знал, что, поставь я ее и посредине комнаты, клопы сползут со стен на пол и с полу, по ножкам кровати,
доберутся и до меня; а потому я попросил у хозяина четыре деревянные чашки, налил в чашки воды и каждую ножку кровати поставил в чашку с водой.
Он огляделся. Некрасива матушка-Москва: куда ни взглянешь — все серо, грязно, запущено, тускло. Пора очищать ее, пора
добираться и до ее сундуков… Смелым Бог владеет!..
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась, как на порядочного человека: все вдруг выбежали,
и вы туда ж за ними!
и я вот ни от кого
до сих пор толку не
доберусь. Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку
и Лизаньку, а вы вот как со мною поступили!
Я раз слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах
и вавилонянах — еще ничего, а как
добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось.
Скотинин. Ба! ба! ба! Да эдак
и до меня
доберутся. Да эдак
и всякий Скотинин может попасть под опеку… Уберусь же я отсюда подобру-поздорову.
Не говоря о том, что на него весело действовал вид этих счастливых, довольных собою
и всеми голубков, их благоустроенного гнезда, ему хотелось теперь, чувствуя себя столь недовольным своею жизнью,
добраться в Свияжском
до того секрета, который давал ему такую ясность, определенность
и веселость в жизни.
— Ну, как я рад, что
добрался до тебя! Теперь я пойму, в чем состоят те таинства, которые ты тут совершаешь. Но нет, право, я завидую тебе. Какой дом, как славно всё! Светло, весело, — говорил Степан Аркадьич, забывая, что не всегда бывает весна
и ясные дни, как нынче. —
И твоя нянюшка какая прелесть! Желательнее было бы хорошенькую горничную в фартучке; но с твоим монашеством
и строгим стилем — это очень хорошо.