Неточные совпадения
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во
все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни
одной минуты) и едва вломился в пределы городского выгона, как тут же,
на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и
все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
Начались подвохи и подсылы с целью выведать тайну, но Байбаков оставался нем как рыба и
на все увещания ограничивался тем, что трясся
всем телом. Пробовали споить его, но он, не отказываясь от водки, только потел, а секрета не выдавал. Находившиеся у него в ученье мальчики могли сообщить
одно: что действительно приходил однажды ночью полицейский солдат, взял хозяина, который через час возвратился с узелком, заперся в мастерской и с тех пор затосковал.
— Да вот, Нелькины ворота дегтем мажем! — сознался
один из парней, — оченно она ноне
на все стороны махаться стала!
Но торжество «вольной немки» приходило к концу само собою. Ночью, едва успела она сомкнуть глаза, как услышала
на улице подозрительный шум и сразу поняла, что
все для нее кончено. В
одной рубашке, босая, бросилась она к окну, чтобы, по крайней мере, избежать позора и не быть посаженной, подобно Клемантинке, в клетку, но было уже поздно.
Но бумага не приходила, а бригадир плел да плел свою сеть и доплел до того, что помаленьку опутал ею
весь город. Нет ничего опаснее, как корни и нити, когда примутся за них вплотную. С помощью двух инвалидов бригадир перепутал и перетаскал
на съезжую почти
весь город, так что не было дома, который не считал бы
одного или двух злоумышленников.
На небе было
всего одно облачко, но ветер крепчал и еще более усиливал общие предчувствия.
Выступил тут вперед
один из граждан и, желая подслужиться, сказал, что припасена у него за пазухой деревянного дела пушечка малая
на колесцах и гороху сушеного запасец небольшой. Обрадовался бригадир этой забаве несказанно, сел
на лужок и начал из пушечки стрелять. Стреляли долго, даже умучились, а до обеда
все еще много времени остается.
— Валом валит солдат! — говорили глуповцы, и казалось им, что это люди какие-то особенные, что они самой природой созданы для того, чтоб ходить без конца, ходить по
всем направлениям. Что они спускаются с
одной плоской возвышенности для того, чтобы лезть
на другую плоскую возвышенность, переходят через
один мост для того, чтобы перейти вслед за тем через другой мост. И еще мост, и еще плоская возвышенность, и еще, и еще…
Вот вышла из мрака
одна тень, хлопнула: раз-раз! — и исчезла неведомо куда; смотришь,
на место ее выступает уж другая тень и тоже хлопает, как попало, и исчезает…"Раззорю!","Не потерплю!" — слышится со
всех сторон, а что разорю, чего не потерплю — того разобрать невозможно.
Вообще во
всей истории Глупова поражает
один факт: сегодня расточат глуповцев и уничтожат их
всех до единого, а завтра, смотришь, опять появятся глуповцы и даже, по обычаю, выступят вперед
на сходках так называемые «старики» (должно быть, «из молодых, да ранние»).
Тогда градоначальник вдруг вскочил и стал обтирать лапками те места своего тела, которые предводитель полил уксусом. Потом он закружился
на одном месте и вдруг
всем корпусом грохнулся
на пол.
Конечно, тавтология эта держится
на нитке,
на одной только нитке, но как оборвать эту нитку? — в этом-то
весь и вопрос.
Все это были, однако ж,
одни faз́ons de parler, [Разговоры (франц.).] и, в сущности, виконт готов был стать
на сторону какого угодно убеждения или догмата, если имел в виду, что за это ему перепадет лишний четвертак.
Таким образом, однажды, одевшись лебедем, он подплыл к
одной купавшейся девице, дочери благородных родителей, у которой только и приданого было, что красота, и в то время, когда она гладила его по головке, сделал ее
на всю жизнь несчастною.
Возвратившись домой, Грустилов целую ночь плакал. Воображение его рисовало греховную бездну,
на дне которой метались черти. Были тут и кокотки, и кокодессы, и даже тетерева — и
всё огненные.
Один из чертей вылез из бездны и поднес ему любимое его кушанье, но едва он прикоснулся к нему устами, как по комнате распространился смрад. Но что
всего более ужасало его — так это горькая уверенность, что не
один он погряз, но в лице его погряз и
весь Глупов.
Верные ликовали, а причетники, в течение многих лет питавшиеся
одними негодными злаками, закололи барана и мало того что съели его
всего, не пощадив даже копыт, но долгое время скребли ножом стол,
на котором лежало мясо, и с жадностью ели стружки, как бы опасаясь утратить хотя
один атом питательного вещества.
Молча указывали они
на вытянутые в струну дома свои,
на разбитые перед этими домами палисадники,
на форменные казакины, в которые однообразно были обмундированы
все жители до
одного, — и трепетные губы их шептали:"Сатана!"
Никто, однако ж,
на клич не спешил;
одни не выходили вперед, потому что были изнежены и знали, что порубление пальца сопряжено с болью; другие не выходили по недоразумению: не разобрав вопроса, думали, что начальник опрашивает,
всем ли довольны, и, опасаясь, чтоб их не сочли за бунтовщиков, по обычаю, во
весь рот зевали:"Рады стараться, ваше-е-е-ество-о!"
Все дома окрашены светло-серою краской, и хотя в натуре
одна сторона улицы всегда обращена
на север или восток, а другая
на юг или запад, но даже и это упущено было из вида, а предполагалось, что и солнце и луна
все стороны освещают одинаково и в
одно и то же время дня и ночи.
Все мыслительные силы сосредоточивались
на загадочном идиоте и в мучительном беспокойстве кружились в
одном и том же волшебном круге, которого центром был он.
Потом остановились
на мысли, что будет произведена повсеместная «выемка», и стали готовиться к ней: прятали книги, письма, лоскутки бумаги, деньги и даже иконы —
одним словом,
все, в чем можно было усмотреть какое-нибудь «оказательство».
Река
всею массою вод хлынула
на это новое препятствие и вдруг закрутилась
на одном месте.
Ибо, ежели градоначальник, выйдя из своей квартиры, прямо начнет палить, то он достигнет лишь того, что перепалит
всех обывателей и, как древний Марий, останется
на развалинах
один с письмоводителем.
Голос обязан иметь градоначальник ясный и далеко слышный; он должен помнить, что градоначальнические легкие созданы для отдания приказаний. Я знал
одного градоначальника, который, приготовляясь к сей должности, нарочно поселился
на берегу моря и там во
всю мочь кричал. Впоследствии этот градоначальник усмирил одиннадцать больших бунтов, двадцать девять средних возмущений и более полусотни малых недоразумений. И
все сие с помощью
одного своего далеко слышного голоса.
Неточные совпадения
Господа актеры особенно должны обратить внимание
на последнюю сцену. Последнее произнесенное слово должно произвесть электрическое потрясение
на всех разом, вдруг.
Вся группа должна переменить положение в
один миг ока. Звук изумления должен вырваться у
всех женщин разом, как будто из
одной груди. От несоблюдения сих замечаний может исчезнуть
весь эффект.
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу
на службе; ни
один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что
весь свет готовы обворовать, поддевал
на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
И нарочно посмотрите
на детей: ни
одно из них не похоже
на Добчинского, но
все, даже девочка маленькая, как вылитый судья.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть
одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек
все несет наружу: что
на сердце, то и
на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь
на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я
на вас
одних полагалась, как
на порядочного человека:
все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот как со мною поступили!
