Неточные совпадения
Прежде всего они удостоверились,
что у нас нет ни чумы, ни иных телесных озлоблений (за это удостоверение нас заставляют уплачивать в петербургском германском консульстве по 75 копеек с паспорта,
чем крайне оскорбляются выезжающие из России иностранцы, а нам оскорбляться не предоставлено), а потом сказали милостивое слово: der Kurs 213 пф., то есть русский рубль с лишком на марку
стоит дешевле против нормальной цены.
Я очень хорошо понимаю,
что среди этих отлично возделанных полей речь идет совсем не о распределении богатств, а исключительно о накоплении их;
что эти поля, луга и выбеленные жилища принадлежат таким же толстосумам-буржуа, каким в городах принадлежат дома и лавки, и
что за каждым из этих толстосумов
стоят десятки кнехтов 19, в пользу которых выпадает очень ограниченная часть этого красивого довольства.
И затем, когда встречаюсь с бесшабашным советником лицом к лицу, то
стоит только мне представить себе,
что я иду мимо монумента, который, того гляди, на меня упадет, — и я спокоен.
Мальчик высказал это солидно, без похвальбы, и без всякого глумления над странностью моего вопроса. По-видимому, он понимал,
что перед ним
стоит иностранец (кстати: ужасно странно звучит это слово в применении к русскому путешественнику; по крайней мере, мне большого труда
стоило свыкнуться с мыслью,
что я где-нибудь могу быть… иностранцем!!), которому простительно не знать немецких обычаев.
Мальчик без штанов.
Стой!
чего испугался! Это нам, которые из простого звания, под рубашку смотрят, а ведь ты… иностранец?! (Помолчав.)У тебя звание-то есть ли?
Курзал прибодряется и расцвечивается флагами и фонарями самых причудливых форм и сочетаний; лужайки около него украшаются вычурными цветниками, с изображением официальных гербов; армия лакеев
стоит, притаив дыхание, готовая по первому знаку ринуться вперед; в кургаузе, около источников, появляются дородные вассерфрау 12; всякий частный дом превращается в Privat-Hotel, напоминающий невзрачную провинциальную русскую гостиницу (к счастию, лишенную клопов), с дерюгой вместо постельного белья и с какими-то нелепыми подушками, которые расползаются при первом прикосновении головы; владельцы этих домов, зимой ютившиеся в конурах ради экономии в топливе, теперь переходят в еще более тесные конуры ради прибытка; соседние деревни, не покладывая рук, доят коров, коз, ослиц и щупают кур; на всяком перекрестке
стоят динстманы, пактрегеры 13 и прочий подневольный люд, пришедший с специальною целью за грош продать душу; и тут же рядом ржут лошади, ревут ослы и без оглядки бежит жид, сам еще не сознавая зачем, но чуя,
что из каждого кармана пахнет талером или банковым билетом.
Пактрегеры не спотыкаются, не задевают друг друга, но степенно двигаются, гордые сознанием,
что именно они,а не динстманы призваны заменять ломовых лошадей; динстманы не перебивают друг у друга работу, не кричат взапуски: я сбегаю! я, ваше сиятельство! меня вчера за Анюткой посылали, господин купец! но солидно
стоят в ожидании, кого из них потребитель облюбует, кому скажет: лоб!
И вдали, в дверях кургауза, следит за старушкой обер-кельнер, завитой белокурый детина, с перстнем, украшенным крупной бирюзою, на указательном пальце, и на вопрос,
что может
стоить такой камень, самодовольно отвечает: das hat mir eine hochwohlgeborene russische Dame geschenkt.
— Сколько одних прогонных и подъемных денег на эти"увенчания"было потрачено! — свидетельствовал, в свою очередь, Дыба, — и
что же-с! только
что, бывало, успеют одно здание увенчать, — смотришь, ан другое здание на песце без покрышки
стоит — опять венчать надо! И опять прогонные и подъемные деньги требуют!
Что было дальше — я не помню. Кажется, я хотел еще что-то спросить, но, к счастию, не спросил, а оглянулся кругом. Вижу: с одной стороны высится Мальберг, с другой — Бедерлей, а я…
стою в дыре и рассуждаю с бесшабашными советниками об «увенчании здания», о том,
что людей нет, мыслей нет, а есть только устав о кантонистах, да и тот еще надо в архиве отыскивать… И так мне вдруг сделалось совестно, так совестно,
что я круто оборвал разговор, воскликнув...
[Россия… русский народ] xa-xa!""les boyards russes… [русские бояре] xa-xa!"«Да вы знаете ли,
что наш рубль полтинник
стоит… ха-ха!» «Да вы знаете ли,
что у нас целую губернию на днях чиновники растащили… ха-ха!» «Где это видано… ха-ха!» Словом сказать, сыны России не только не сдерживали себя, но шли друг другу на перебой, как бы опасаясь, чтоб кто-нибудь не успел напаскудить прежде.
Но, разумеется,
стояла бы до тех пор, пока, с размножением новоявленных башкирских припущенников, опыт не указал бы,
что наступил час открыть на твоей вершине харчевню с арфистками.
Как бы то ни было, но он был, видимо, взволнован, хотя, подавая мне руку, ни одним мускулом не обнаружил,
что это
стоит ему усилий.
Подхалимов. То-то вот и есть,
что «впрочем»… Трудно, ваше сиятельство! трудно,
стоя на известной высоте, воздержаться, чтоб не сделать хоть маленького распоряженьица! Положим,
что ахиллесовы пяты и сами собой заживут, но ведь это когда-то будет! А между тем вашим сиятельствам хочется, чтоб поскорее…
Весь же остальной «кондуит» представляет гарнир из сквернословия, зуботычин и нагаек, настолько общеизвестный,
что даже куплета не
стоило сочинять (Примеч. М. Е. Салтыкова-Щедрина.)]
Когда я еще на школьной скамье сидел, Москва была до того благополучна,
что даже на главных улицах вонь
стояла коромыслом.
Однако ж он делает последнюю уступку лишь потому,
что она ничего не
стоит, а сверх того, не ровен случай, может и пригодиться.
Ныне буржуа почувствовал себя настолько окрепшим,
что ему кажется уже удивительным,
стоило ли об этом так долго и много хлопотать.
Убедиться в том,
что современный властелин Франции (буржуа) — порнограф до мозга костей, чрезвычайно легко:
стоит только взглянуть на модные покрои женских одежд.
— Здесь-то-с? а вы знаете ли,
что такое… здесь? Здесь!!
Стоит только шепнуть: вот, мол, русский нигилист — сейчас это менотки [ручные кандалы] на руки, арестантский вагон, и марш на восток в deutsch Avricourt! [немецкий Аврикур] Это… здесь-с!А в deutsch Avricourt'e другие менотки, другой вагон, и марш… в Вержболово! Вот оно… здесь!Только у них это не экстрадицией называется, а экспюльсированием 6. Для собственных, мол, потребностей единой и нераздельной французской республики!
И он говорил это с неподдельным негодованием, несмотря на то,
что его репутация в смысле"столпа"
стояла настолько незыблемо,
что никакое"шаренье"или отыскивание"духа"не могло ему лично угрожать. Почему он, никогда не сгоравший со стыда, вдруг сгорел — этого он, конечно, и сам как следует не объяснит. Но, вероятно, причина была очень простая: скверно смотреть стало. Всем стало скверно смотреть; надоело.
Передо мной
стоял крупный, плечистый и сильный детина, достаточно пожилой (впоследствии оказалось,
что ему 60 лет), но удивительно сохранившийся.
Перед ними
стояли неубранные тарелки, с которых только
что исчезли битки au smetane.