Неточные совпадения
Но если бы и действительно глотание Kraenchen, в соединении с ослиным молоком, способно было дать бессмертие,
то и такая перспектива едва ли бы соблазнила меня. Во-первых, мне кажется, что бессмертие, посвященное непрерывному наблюдению, дабы в организме не переставаючи совершался обмен веществ, было бы отчасти дурацкое; а во-вторых, я настолько совестлив, что не могу воздержаться, чтоб не спросить себя: ежели все мы, культурные люди, сделаемся бессмертными,
то при чем же
останутся попы и гробовщики?
Правда,
остаются еще мировые суды и земства, около которых можно бы кой-как пощечиться, но, во-первых, ни
те, ни другие не в силах приютить в своих недрах всех изувеченных жизнью, а, во-вторых, разве «благородному человеку» можно
остаться довольным какими-нибудь полуторами-двумя тысячами рублей, которые предоставляет нищенское земство?
После такого категорического ответа Удаву
осталось только щелкнуть языком и замолчать. Но Дыба все еще не считал
тему либерализма исчерпанною.
Во-первых, современный берлинец чересчур взбаламучен рассказами о парижских веселостях, чтоб не попытаться завести и у себя что-нибудь a l'instar de Paris. [по примеру Парижа] Во-вторых, ежели он не будет веселиться,
то не скажет ли об нем Европа: вот он прошел с мечом и огнем половину цивилизованного мира, а
остался все
тем же скорбным главою берлинцем.
Само собой разумеется, что западные люди, выслушивая эти рассказы, выводили из них не особенно лестные для России заключения. Страна эта, говорили они, бедная, населенная лапотниками и мякинниками. Когда-то она торговала с Византией шкурами, воском и медом, но ныне, когда шкуры спущены, а воск и мед за недоимки пошли, торговать стало нечем. Поэтому нет у нее ни баланса, ни монетной единицы, а
остались только желтенькие бумажки, да и
те имеют свойство только вызывать веселость местных культурных людей.
Те два члена, которые на первых порах погорячились и упорно
остались один при арбузе, другой — при свином хрящике, давно уж махнули на все рукой.
Конечно, я понимаю, что собственно"пантеона"тут нет, но ежели уж ничего другого не выработалось,
то пусть
остаются хоть пререкания.
Если нет подлинных перспектив,
то пусть
остается в перспективе"сенаторский гнев".
То есть
остался граф ТвэрдоонтС с теорией повсеместного смерча и с ее краткословной формулой: пошел!
— Это от поспешности, граф! А результат все один-с:
того ради в отель не пойду, а
останусь гулять в аллее…
17 Среди этой нравственной неурядицы, где позабыто было всякое чувство стыда и боязни, где грабитель во всеуслышание именовал себя патриотом, человеку, сколько-нибудь брезгливому, ничего другого не
оставалось, как жаться к стороне и направлять все усилия к
тому, чтоб заглушить в себе даже робкие порывы самосознательности.
Как малый не промах, я сейчас же рассчитал, как это будет отлично, если я поговорю с Лабуло по душе. Уж и теперь в нем заблуждений только чуть-чуть
осталось, а ежели хорошенько пугнуть его, призвав на помощь sagesse des nations, так и совсем, пожалуй, на путь истинный удастся обратить. Сначала его, а потом и до Гамбетты доберемся 30 — эка важность! А Мак-Магон и без
того готов…
С
тех пор как во Франции восторжествовало"законное правительство", с
тех пор как буржуа, отделавшись от Мак-Магонских угроз, уже не думает о
том, придется ли ему предать любезное отечество или не придется, Парижу
остается только упитываться и тучнеть.
Знает ли он, что вот этот самый обрывок сосиски, который как-то совсем неожиданно вынырнул из-под груды загадочных мясных фигурок, был вчера ночью обгрызен в Maison d'Or [«Золотом доме» (ночной ресторан)] генерал-майором Отчаянным в сообществе с la fille Kaoulla? знает ли он, что в это самое время Юханцев, по сочувствию, стонал в Красноярске, а члены взаимного поземельного кредита восклицали: «Так вот она
та пропасть, которая поглотила наши денежки!» Знает ли он, что вот этой самой рыбьей костью (на ней
осталось чуть-чуть мясца) русский концессионер Губошлепов ковырял у себя в зубах, тщетно ожидая в кафе Риш
ту же самую Кауллу и мысленно ропща: сколько тыщ уж эта шельма из меня вымотала, а все только одни разговоры разговаривает!
— Не думайте, впрочем, Гамбетта, — продолжал Твэрдоонто, — чтоб я был суеверен… нимало! Но я говорю одно: когда мы затеваем какое-нибудь мероприятие,
то прежде всего обязываемся понимать, против чего мы его направляем. Если б вы имели дело только с людьми цивилизованными — ну, тогда я понимаю… Ни вы, ни я… О, разумеется, для нас… Но народ, Гамбетта! вспомните, что такое народ! И что у него
останется, если он не будет чувствовать даже этой узды?
Вопросы
остаются обнаженными, в
том зачаточном виде, в каком они возникли; совесть бесконечно ноет — только и всего.
Если, по обстоятельствам, вам придется где-нибудь
остаться одному,
то я буду ожидать вас в ближайшем кафе, и вы уплатите за мою консоммацию.
Кроме
того, имея в виду, что питомцам его предстоит великое будущее, он издал"Краткие правила для изобретения мероприятий и немедленного их осуществления", которые и до сих пор
остаются незаменимыми.
Но бывают исторические минуты, когда и этот мир, и эти массы преисполняются угрюмостью и недоверием, когда они сами непостижимо упорствуют,
оставаясь во
тьме и в недугах.
Он удалился скорым шагом по направлению к своему вагону, но слова его
остались при мне и заставили меня задуматься. За минуту перед
тем я готов был похвастаться, что ловко отделался от назойливого собеседника, но теперь эта ловкость почему-то представилась мне уже сомнительною. А ну, как вместо ловкости-то я собственными руками устроил себе западню? — смутно мелькало у меня в голове.
А что, если мой недавний собеседник возьмет да вынырнет? — думалось мне. Ведь он меня тогда с кашей съест! Что я такое? много ли нужно, чтоб превратить мое бытие в небытие? Хотя, с другой стороны, на какую потребу мне бытие? вот так бытие! Так не лучше ли сразу погрузиться в небытие, нежели
остаться при бытии, с
тем чтоб смотреть в окошко да улыбаться прохожим?
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Человек десять
осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой порядок. С
тех пор, как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год,
то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда
останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Простаков (Скотинину). Правду сказать, мы поступили с Софьюшкой, как с сущею сироткой. После отца
осталась она младенцем.
Тому с полгода, как ее матушке, а моей сватьюшке, сделался удар…
Простаков. От которого она и на
тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал в Сибирь; а как несколько уже лет не было о нем ни слуху, ни вести,
то мы и считаем его покойником. Мы, видя, что она
осталась одна, взяли ее в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над своим.
Стародум. Как! А разве
тот счастлив, кто счастлив один? Знай, что, как бы он знатен ни был, душа его прямого удовольствия не вкушает. Вообрази себе человека, который бы всю свою знатность устремил на
то только, чтоб ему одному было хорошо, который бы и достиг уже до
того, чтоб самому ему ничего желать не
оставалось. Ведь тогда вся душа его занялась бы одним чувством, одною боязнию: рано или поздно сверзиться. Скажи ж, мой друг, счастлив ли
тот, кому нечего желать, а лишь есть чего бояться?