Неточные совпадения
Вот, если это quibus auxiliis как следует выяснить, тогда сам собою разрешится и другой вопрос: что
такое современная русская община и кого она наипаче обеспечивает, общинников
или Колупаевых?
Выкупные ссуды проедены
или прожиты
так, что почти, можно сказать, спущены в ватерклозет.
— Вопрос ваш до крайности удивляет меня, господин! — скромно ответил мальчик, — зачем я буду пачкаться в грязи
или садиться в лужу, когда могу иметь для моих прогулок и игр сухие и удобные места? А главное, зачем я буду поступать
таким образом, зная, что это огорчит моих добрых родителей?
Надоел
или не надоел — это ваше дело; но заметьте, что всегда
так бывает, когда в взаимных отношениях людей не существует самой строгой определенности.
Я искренно убежден, что именно только это последнее обстоятельство может побуждать этих людей
такими массами устремляться в"чужое место", и именно там, а не на берегах Ветлуги
или Чусовой искать отдыха от треволнений трудовой жизни.
Или, наконец, просто хотели объяснить мужичкам, что
такое бог?
Увы! он самую простую думу думает, а именно: как бы ему
так обожраться, чтоб штаны по целому месту лопнули (этого результата он почему-то не мог до сих пор добиться),
или как бы ему «шельму Альфонсинку»
так изуродовать, чтобы она после этого целый месяц сесть не могла.
Даже в Баден-Бадене, в Эмсе мне делалось жутко, когда, бывало, привезут в курзал из Раштата
или из Кобленца несколько десятков офицеров, чтоб доставить удовольствие a ces dames. [дамам] Не потому жутко, чтоб я боялся, что офицер кликнет городового, а потому, что он всем своим складом, посадкой, устоем, выпяченной грудью, выбритым подбородком
так и тычет в меня: я — герой!
А затем отправляется в Орфеум, щиплет тамошних кокоток («не знает, как блеснуть очаровательнее», как выражается у Островского Липочка Большова) 8, наливается шампанским точно
так же, как отец
или предок его наливался пивом, и пьяный отправляется на ночлег в сопровождении двух кокоток, вместо одной.
И бегут осчастливленные докторским разрешением"знатные иностранцы"обменивать вещества. Сначала обменивают около курзала, надеясь обмануть время и принюхиваясь к запаху жженого цикория, который
так и валит из всех кухонь. Но потом, видя, что время все-таки продолжает идти черепашьим шагом (требуется, по малой мере, час на обмен веществ), уходит в подгородние ресторанчики, за полчаса
или за сорок минут ходьбы от кургауза.
Мы в этом отношении поставлены несомненно выгоднее. Мы рождаемся с загадкой в сердцах и потом всю жизнь лелеем ее на собственных боках. А кроме того, мы отлично знаем, что никаких поступков не будет. Но на этом наши преимущества и кончаются, ибо дальнейшие наши отношения к загадке заключаются совсем не в разъяснении ее, а только в известных приспособлениях.
Или, говоря другими словами, мы стараемся
так приспособиться, чтоб жить без шкур, но как бы с оными.
Словом сказать, до того дело дошло, что даже если повиноваться вздумаешь,
так и тут на искушенье наскочишь: по сущей ли совести повинуешься
или так, ради соблюдения одной формальности?"Проникни!","рассмотри!","обсуди!" —
так и ползут со всех сторон шепоты.
Так, например, берейтор не может творить суд и расправу; идиоту не предоставляется уловлять человеческие сердца; вору не вручается ключ от кассы; расточителю не дозволяется быть распорядителем общественного
или частного достояния.
Подхалимов. Но
так как и на этой пяте покоятся все наши упования, то выходит, что и во всех исходящих отсюда распоряжениях должна главным образом господствовать ахиллесова нята?
Или, говоря иными словами, русский бюрократ…
Подхалимов. Значит, только напрасно изволили беспокоиться… А впрочем, я полагаю, что и особенно тревожиться тем, что вырвано больше добрых колосьев, чем плевел, нет причин. Ведь все равно, если б добрые колосья и созрели — все-таки ваше сиятельство в той
или другой форме скушали бы их!
Так что ежели у произвола и была жестокая сторона, к которой очень трудно было привыкнуть, то она заключалась единственно в том, что ни один литератор не мог сказать утвердительно, что он
такое: подлинно ли литератор
или только сонное мечтание.
— Примером-с? ну, что бы, например? Ну, например, в настоящую минуту вы идете завтракать. Следовательно, вот
так и извольте говорить: понеже наступило время, когда я имею обыкновение завтракать, завтрак же можно получить только в ресторане, — того ради поеду в ресторан (
или в отель) и закажу, что мне понравится.
И все это звуки коренные, свежие, родившиеся на место, где-нибудь в глубине Бретани
или Оверни (быть может, поэтому-то они
так и нравятся детям), и оттуда перенесенные на улицы всемирной столицы.
И никогда я не видал его унылым
или замученным, а уж об трезвости нечего и говорить:
такую работу не совершенно трезвый человек ни под каким видом не выполнит.
Сверх того, по поводу того же Мак-Магона и его свойств, в летучей французской литературе того времени шел довольно оживленный спор: как следует понимать простоту 36 (опять-таки под псевдонимом «честной шпаги»), то есть видеть ли в ней гарантию вроде, например, конституции
или, напротив, ожидать от нее всяких угроз?
Что же
такое, однако ж, Мак-Магон? Расстреляет ли он
или не расстреляет? Вот вопрос, который витал над Парижем в мае 1876 года 37.
Так что, взирая, например, на младенца, не о том нужно помышлять, поврежден он
или не поврежден (это уж вне сомнения), а о том, что именно в нем повреждено и к какому нарочитому доктору следует обратиться, чтоб дать младенцу возможность влачить постыдное существование.
Во-первых, потому, что я посещал Париж весною и осенью, когда туда наезжает непроглядная масса русских, и, во-вторых, потому, что я всегда устроивался наидешевейшим способом:
или в maison meublИe, [меблированный дом]
или в
таком отельчике, против которого у Бедекера звездочки нет.
Приедешь и вступишь с хозяйкою («хозяин» в
такого рода заведениях предпочитает сибаритствовать, ежели он «Альфонс» 4,
или живет под башмаком и ведет книги) в переговоры...
После обеда иногда мы отправлялись в театр
или в кафе-шантан, но
так как Старосмысловы и тут стесняли нас, то чаще всего мы возвращались домой, собирались у Блохиных и начинали играть песни. Захар Иваныч затягивал:"Солнце на закате", Зоя Филипьевна подхватывала:"Время на утрате", а хор подавал:"Пошли девки за забор"… В Париже, в виду Мадлены 13, в теплую сентябрьскую ночь, при отворенных окнах, — это производило удивительный эффект!
И охота была Старосмыслову"периоды"сочинять! Добро бы философию преподавал,
или занимал бы кафедру элоквенции, [красноречия] а то — на-тко! старший учитель латинского языка! да что выдумал! Уж это самое последнее дело, если б и туда эта язва засела! Возлюбленнейшие чада народного просвещения — и те сбрендили! Сидел бы себе да в Корнелие Непоте копался —
так нет, подавай ему Тацита! А хочешь Тацита — хоти и Пинегу… предатель!
Но я не могу скрыть от вас, Захар Иваныч, что территория, о которой я говорю, нередко изменяет свои очертания, отчасти вследствие военных удач
или неудач, отчасти же вследствие дипломатических договоров и конвенций
Так, до 1871 года, Страсбург был французским отечеством, ныне же, вследствие парижского договора, он сделался немецким отечеством.
Или это
такая уж скверная привычка: шептать, надеяться, приглашать? удивился я про себя и опять ничего не ответил.
Я должен был согласиться, что это правда. Одиночество вынуждает нас думать, а мы к думанью непривычны. Сообща мы еще можем как-нибудь проваландаться: в винт, что ли, засядем
или в трактир закатимся, а как только останешься один,
так и обступит тебя…
Я сейчас же догадался, что это статистики. С юных лет обуреваемые писсуарной идеей, они три года сряду изучают этот вопрос, разъезжая по всем городам Европы. Но нигде они не нашли
такой обильной пищи для наблюдений, как в Париже. Еще год
или два подробных исследований — и они воротятся в Петербург, издадут том
или два статистических таблиц и, чего доброго, получат премию и будут избраны в де-сиянс академию.
— Да вот как-с. Теперь я, например, Монмартрским бульваром совсем овладел,
так верьте
или не верьте, а даже сию минуту могу сказать, в какой будке есть гость и в какой — нет!
Бывают обстановки, при которых можно получить следуемое даром, а бывают и
такие, при которых следуемое можно получить, только сунув в руку желтенькую
или зелененькую бумажку.
Но все-таки, если раз судьба уж свела с прохожим
или проезжим — держи его крепче за фалды!
Право, мне до сих пор совсем искренно казалось, что я никогда никаких других слов, кроме трезвенных, не говорил, а вот отыскался же мудрец, который в глаза мне говорит: нет, совсем не того от тебя нужно. Но что-нибудь одно:
или я был постоянно пьян, и в
таком случае от пьяного человека нечего и ждать трезвенного слова;
или я был трезв, а те, которые слушали меня, были пьяны. А может быть, они и теперь пьяны.
Общество погрузилось с некоторых пор в
такую смуту, что и само не разберет, пьяно оно
или трезво.