Неточные совпадения
Какие сны снятся старику —
этого, конечно, нельзя угадать, но, судя по тоскливым вздохам, ясно, что
перед умственным его взором мелькает нечто необыкновенно заманчивое и дорогое.
Перед глазами у вас снует взад и вперед пестрая толпа; в ушах гудит разноязычный говор, и все
это сопровождается таким однообразием форм (вечный праздник со стороны наезжих, и вечная лакейская беготня — со стороны туземцев), что под конец утрачивается даже ясное сознание времен дня.
— На
этот случай я могу рассказать вашему превосходительству следующее истинное происшествие, о котором мне
передавал мой духовник, — отвечал Удав.
— И все
это я говорю
перед вашими превосходительствами по сущей совести, так точно, как в том ответ
перед вышним начальством дать надлежит!
Мальчик высказал
это солидно, без похвальбы, и без всякого глумления над странностью моего вопроса. По-видимому, он понимал, что
перед ним стоит иностранец (кстати: ужасно странно звучит
это слово в применении к русскому путешественнику; по крайней мере, мне большого труда стоило свыкнуться с мыслью, что я где-нибудь могу быть… иностранцем!!), которому простительно не знать немецких обычаев.
И все время мечется у ней
перед глазами молодой бонапартист, который молит: ах,
эта ножка! ужели вы будете так бессердечны, что не дадите ее поцеловать!
Это платье, по-видимому, уж совсем хорошо, но вот тут… нужно, чтоб было двеноги, а где они, «две ноги»?"За что же, однако, меня в институте учитель прозвал tete de linotte! [ветреницей] совсем уж я не такая…"И опять бонапартист
перед глазами, но уж не тот, не прежний.
Толпа гудит, сама не сознавая, к чему она стремится, чего желает. Ничего, кроме праздных мыслей, праздных слов и праздных поступков.
Это самое полное, самое беззаветное осуществление идеала равенства…
перед праздностью. Если кто"дома"сознавал за собою что-нибудь оригинальное, тот забывает об
этом, стушевывается
перед общим уровнем ликующей толпы. И
это происходит не по принуждению, а незаметно, само собой. Вдруг как-то исчезает всякая гадливость.
Однако ж старики в первое время все-таки тянулись за так называемой избранной публикой, то есть обедали не в час и не за табльдотом, а в шесть и a la carte, [по карточке, порционно] одевались в коротенькие клетчатые визитки, которые совершенно открывали их убогие оконечности, подсаживались к молодым бонапартистам и жаловались, что доктор не позволяет пить шампанское, выслушивали гривуазные анекдоты и сами пытались рассказать что-то неуклюжее, засматривались на бонапартисток и при
этом слюнявили
переда своих рубашек и проч.
Всю жизнь видеть
перед собой"раба лукавого"19, все интересы сосредоточить на нем одном и об нем одном не уставаючи вопиять и к царю земному, и к царю небесному — сколь крепка должна быть в человеке вера, чтоб
эту пытку вынести!
Эти тающие при лунном свете очертания горных вершин с бегущими мимо них облаками,
этот опьяняющий запах скошенном травы, несущийся с громадного луга
перед Hoheweg,
эти звуки йодля 20, разносимые странствующими музыкантами по отелям, — все
это нежило, сладко волновало и покоряло.
Сверх того, для нас, иностранцев, Франция, как я уже объяснил
это выше, имела еще особливое значение — значение светоча, лившего свет coram hominibus. [
перед человечеством] Поэтому как-то обидно делается при мысли, что
этот светоч погиб.
Ограничусь только одним примером: прежде, бывало, вознамерится человек адюльтер совершить, сейчас становится
перед дамой сердца на колени и в
этом положении ожидает дальнейших инструкций.
Извиняюсь
перед читателями за
это отступление, но оно было необходимо, чтоб объяснить, в какой мере отцы наши были более благополучны, нежели мы. А если были благополучны, то, стало быть, от них пахло. И от них, и от их жилищ.
И потом, когда все
эти торсы надлежащим образом поставлены, когда, по манию автора, вокруг них создалась обстановка из бутафорских вещей самого последнего фасона, особые приметы постепенно приходят в движение и
перед глазами читателя завязывается бестиальная драма…
— Действительно… Говорят, правда, будто бы и еще хуже бывает, но в своем роде и Пинега… Знаете ли что? вот мы теперь в Париже благодушествуем, а как вспомню я об
этих Пинегах да Колах — так меня и начнет всего колотить! Помилуйте! как тут на Венеру Милосскую смотреть, когда
перед глазами мечется Верхоянск… понимаете… Верхоянск?! А впрочем, что ж я! Говорю, а главного-то и не знаю: за что ж
это вас?
— Нет,
это только я могу рассказать… я!Кто сам испытал
это впечатление, только тот и может его
передать!
Исполать вам, Захар Иваныч! ибо надобно знать, что такое яйцо и какую роль оно играет в жизни человеческих обществ; надобно собственным опытом убедиться, как
этот продукт хрупок и каким опасностям он подвергается при перемещениях, чтоб вполне оценить вашу заслугу
перед отечеством.
Ответ.Трудно. Но буде представится случай пустить в ход обман, коварство и насилие, а в особенности в ночное время, то могут воссиять. В настоящее время
эти претенденты главным образом опираются на кокоток, которые и доныне не могут забыть, как весело им жилось при Монтихином управлении. Однако ж республика, по-видимому, уже предусмотрела
этот случай и в видах умиротворения кокоток установила такое декольте,
перед которым цепенела даже смелая «наполеоновская идея».
Они уже осуществились,
эти идеалы, они носятся
перед глазами, их можно осязать руками, и никакие уколы неумолимой действительности не в силах поколебать в них
эту блаженную уверенность…
— То-то-с. По моему мнению, мы все, люди добра, должны исповедаться друг
перед другом и простить друг друга. Да-с, и простить-с. У всякого человека какой-нибудь грех найдется — вот и надобно
этот грех ему простить.
Он удалился скорым шагом по направлению к своему вагону, но слова его остались при мне и заставили меня задуматься. За минуту
перед тем я готов был похвастаться, что ловко отделался от назойливого собеседника, но теперь
эта ловкость почему-то представилась мне уже сомнительною. А ну, как вместо ловкости-то я собственными руками устроил себе западню? — смутно мелькало у меня в голове.
И ведь какую задачу мне задал
этот проезжий мудрец: скажи ему трезвенное слово — шутка! Он будет закусывать да усы в очищенной мочить — а я
перед ним навытяжке стой и трезвенные слова говори… шутники!
Однако он прошел, сделав вид, что не расслышал моего вопроса. Мне даже показалось, что какая-то тень пробежала по его лицу. Минуту
перед тем он мелькал по коридору, и на лице его, казалось, было написано: уж ежели ты мнена водку не дашь, так уж после
этого я и не знаю… Теперь же, благодаря моему напоминанию, он вдруг словно остепенился.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть.
Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково
это?
"Было чего испугаться глуповцам, — говорит по
этому случаю летописец, — стоит
перед ними человек роста невеликого, из себя не дородный, слов не говорит, а только криком кричит".
Наконец он не выдержал. В одну темную ночь, когда не только будочники, но и собаки спали, он вышел, крадучись, на улицу и во множестве разбросал листочки, на которых был написан первый, сочиненный им для Глупова, закон. И хотя он понимал, что
этот путь распубликования законов весьма предосудителен, но долго сдерживаемая страсть к законодательству так громко вопияла об удовлетворении, что
перед голосом ее умолкли даже доводы благоразумия.
И, сказав
это, вывел Домашку к толпе. Увидели глуповцы разбитную стрельчиху и животами охнули. Стояла она
перед ними, та же немытая, нечесаная, как прежде была; стояла, и хмельная улыбка бродила по лицу ее. И стала им
эта Домашка так люба, так люба, что и сказать невозможно.
Этого мало: в первый же праздничный день он собрал генеральную сходку глуповцев и
перед нею формальным образом подтвердил свои взгляды на администрацию.